А еще яблоки нередко появлялись на волшебной скатерти Ягой.
— Меня-то обучает Ягая, а ты откуда о них знаешь? Сам же сказал, что дальше собственного леса носа не казал.
Баюн призадумался. Тяжело перекатился и сел, обернув хвост вокруг лап. Поза его могла оказаться грациозной, если бы не выпирающий после сытного обеда живот. Яснорада, однако, и сама уважала еду, а потому осуждала кота лишь за то, что не послушал ее и проник в запретную комнату.
— Просто знаю, и все. Как и то, что я — кот, а мы — в Навьем царстве.
— Кащеевом, — возразила Яснорада.
— Навьем, — стоял на своем Баюн.
Порой Яснорада в упрямстве могла посоперничать с самим быком… что бы это в устах Ягой ни значило. Но с памятью кота что-то точно неладно, да и жалко его, потеряшку. Все ж остался без дома и без семьи. Хуже ей, что ли, будет, если один раз смолчит о том, что знает?
Вот она и смолчала.
Яснорада снова попыталась взять в руки яблоко. Уж больно красивое, так и хотелось вонзить зубы в хрустящую мякоть и ощутить ее сладкий вкус. И снова не вышло: яблоко покатилось по блюдцу, описав круг. И в бликах, что ловила поверхность блюдца, Яснораде что-то привиделось. Словно они, блики эти, сложились в чудной рисунок…
— Волшебная штука, точно тебе говорю! — Баюн подошел поближе и ткнулся пушистой мордой в ее руку.
— Как ты уговорил скатерть тебе помочь?
— Как и положено, — хмыкнул кот. — Попросил.
— Хм-м-м… Уважаемое блюдце, не могли бы вы показать мне… Чего ты смеешься? — обиделась Яснорада.
Баюн спрятал усмешку в длинные усы, что непокорным пучком соломы расходились в стороны от его носа.
— Что оно вообще может мне показать? И что я вообще хочу, чтобы блюдце мне показало? — размышляла вслух Яснорада. — Может, все Кащеево…
— Навье.
— …царство?
Яблоко покатилось по блюдцу. Там, где оно катилось, серебро на блюдце превращалось в зеркальную гладь. В ней отражались знакомые терема и избушки, окольцованные изгородью, все тот же ослепительный и ослепляющий золотостенный дворец. По одну сторону изгороди — их с Ягой изба. По другую — терновый лес, через который Баюн в Кащеев град и пробрался.
«И это все Кащеево царство? Один лишь город, больше ничего?» А впрочем, так ли это важно, если родной город Яснорада покидать и не думала?
И все же была в увиденном толика разочарования. В ее руках — волшебная вещица, а показать она сумела лишь то, что Яснорада день-деньской видела и без нее.
— Покажи мне другие царства.
Яблоко послушно покатилось по блюдцу. Города с высоты птичьего полета, поля, золотистым полотном раскинувшиеся под невидимым крылом. Леса — колышущийся изумрудный полог, моря — полог лазоревый. Острые зубы Матери Сырой Земли — высокие, скрытые шапками снега горы.
Дух захватывало от увиденного, но чего-то Яснораде недоставало. Что-то терзало, кроме голода, изнутри. И вдруг ее осенило.
— Покажи мне миры, о которых я в книгах Ягой читала, — с замиранием сердца попросила она.
Те странные, причудливые сказки… Могло ли волшебное блюдце их оживить?
В третий раз покатилось яблочко по серебряному блюдцу, что стало даже не зеркалом — волшебным оконцем. Мир, что виделся сквозь него, был иным, совсем-совсем незнакомым. Дома в нем высились не деревом, а камнем, и смотрели мертвыми, блестящими глазами с самого поднебесья. Дороги лежали ровными длинными лентами, по ним ползли огромные железные жуки. Люди выходили из их нутра, странно разодетые, разукрашенные, бежали куда-то по бесконечной перевязи дорог и ступеням из вездесущего камня, который, казалось, поглотил этот мир.
Мир завораживал своей инаковостью и оглушал ею.
Яснорада остановила яблоко, и видение погасло, словно залитое серебром. Подняв голову, она встретила ошалелый взгляд Баюна.
— Сказка Ягой, — сдавленно прошептала она. — Ну точно сказка.
Глава четвертая. Царевна Мара
— Ой!
На пальце выступила алая капля. Зашипев от резкой боли, Яснорада подула на него. Сегодня она умудрилась уколоться уже трижды. А все потому, что, глядя на пяльцы, видела перед собой совсем иной, сказочный мир. С жуками из металла и прозрачными окнами, с лавками, чьи полки ломились от диковинных товаров — таких, наверное, и у Полоза, и у других заморских царей не найти!
Одно дело — читать об этом, другое — видеть.
«То блюдце… что, если оно способно оживить любую фантазию, любую мечту?» Что она, Яснорада, тогда б пожелала?
— Кто это такая? — змеей прошипела Драгослава.