У психологов есть такое понятие — «глубокое погружение». Суть его заключается в том, что человек на какое-то время помещается (погружается) в непривычную, новую для него обстановку, полностью ограждается от внешнего мира. К примеру, на этой основе разработана система ускоренного обучения иностранному языку. Человек оказывается среди людей, знающих этот язык, разговаривающих на нем. Он постоянно слышит только этот язык — от учителей, коллег, по радио, телевидению — и сам волей-неволей пытается объясняться на этом языке. В конце концов происходит неизбежное: через сравнительно короткое время человек вполне сносно усваивает новый для него язык.
Очевидно, нечто похожее произошло и с Сашей. Когда родители уехали, рискнув оставить парнишку одного, он словно погрузился в мир интересов своих сверстников — пестрый, противоречивый мир с довольно своеобразными требованиями, понятиями о достоинстве, товариществе.
Очень важно отметить, что эти понятия незначительно отличались от тех, которые Саша усвоил раньше. В новом для него мире тоже в большой чести были самоотверженность, верность слову, преданность друзьям. И когда перед подростком встал вопрос — оказаться трусом или надежным другом, идти с товарищами или бросить их, увидеть восхищение в их глазах или презрение, — он пошел с товарищами и уже одним этим как бы доказал, что на него можно положиться. Но доказал он и то, что положиться на него в серьезном деле никак нельзя.
К сожалению, у подростков чувство долга перед товарищами иногда оборачивается соучастием в преступлении, взаимовыручка — примитивным укрывательством, а справедливый протест принимает уродливые формы.
Многие подростки убеждены в том, что любой поступок, если он совершен бескорыстно, по велению чувств, можно считать оправданным или, по крайней мере, заслуживающим снисхождения. И некоторые склонны хвастать своими поступками, даже весьма неприглядными, если они совершены, по мнению самих подростков, под воздействием благородных порывов. Вот и эти ребята, занимавшиеся кражами... Они добровольно рассказали даже о тех преступлениях, которые не были указаны в предъявленном им обвинении, и отчитались в каждой потраченной копейке.
Явное смещение понятий о чести и порядочности. К тому же наивная, а скорее невежественная уверенность в безнаказанности.
Та легкость, с какой Саша говорил о том, что не сомневался в неизбежности провала, еще раз подтверждает их беззаботную невежественность и в вопросах права, и в вопросах чести. Ведь, отправляясь с приятелями «на дело», соглашаясь на какое-то время не называть воровство воровством, а преступление — преступлением, каждый из этих ребят проявлял отнюдь не силу, а слабость, отказ и от здравого смысла и от собственных убеждений.
— Скажи, — обратился я к Саше, — между собой как вы называли свои действия? Воровство? Грабеж?
— Просто говорили, что... стащим, мол, сейф, то-то смеху будет.
— В обвинительном заключении названы семь человек. Вы что же, все время всемером «работали»?
— Нет, конечно. То одного приглашали, то другого...
— В каком смысле приглашали?
— Ну... Хотели, чтобы все поучаствовали.
— Чтоб никому обидно не было?
— Можно и так сказать.
— А можно сказать, что вы приглашали то одного, то другого своего товарища вроде как на представление?
— Нет, почему представление?
— Но была такая цель — развлечься?
— Да. Была.
Только в кабинете следователя подростки со смешанным чувством страха и удивления узнали, как называются их действия на языке закона — кража с проникновением в помещение, совершенная по предварительному сговору группой лиц. Узнали также, что сами они называются опасными преступниками.
Эти ребята вовсе не стремились к так называемой красивой жизни. И в деньгах они не нуждались. Ирония этой истории еще и в том, что сейфы-то в большинстве случаев были пусты. Далеко не в каждом сейфе находилось по несколько десятков рублей, а это все-таки не те деньги, ради которых взламывают сейфы. Главная опасность случившегося в том, что юные преступники неосознанно, исподволь готовили себя для перехода в следующую стадию, на которой им и в самом деле понадобятся даровые деньги, когда их нестерпимо потянет к «красивой жизни», а человек, вставший на их пути, уже не будет представлять для них слишком большой ценности...
Но оставим этих «героев» и перейдем к новым, чьи поступки заставляют задуматься о многом.
Недавно в Москве проходил суд над двумя подростками, учащимися профессионально-технического училища. Они промышляли у небольшого дворового катка — поочередно отзывали малышей в сторонку и выгребали у них из карманов пятаки и гривенники. А для пущей убедительности своих серьезных намерений приставляли к горлу жертвы большой кухонный нож. Дети не сопротивлялись: в синеватых зимних сумерках даже подростки могут показаться громилами, а от одного только вида секача для разделки мяса у кого угодно дух замрет.