Вы, наверное, не раз замечали, что ограниченные, духовно пустые люди болезненно воспринимают чьи-то увлечения, успехи, в чем бы эти успехи ни выражались — это может быть флажок победителя на производстве, дружба с интересным человеком, умение делать свое дело лучше других или даже такой пустяк, как привязанность собаки. В душе заскорузлой и никчемной все это нередко вызывает зависть, неприязнь, ненависть. Людям с такой душой хочется утвердиться, хотя бы в собственных глазах. Как угодно, любым способом. И по какой-то странной закономерности они чаще всего утверждаются или пытаются это сделать способом наименее достойным. Мне известна одна спесивая дама, которая имеет обыкновение поливать грязью друзей своего мужа, добившихся кое-каких успехов. Встречался я с человеком, укравшим флажок победителя у своего соседа по станку, — не мог спокойно видеть этот флажок, очень он его раздражал. Разговаривал с типом, написавшим на своего соседа анонимку человеку, с которым сосед был дружен. Рассорьтесь, разругайтесь, не встречайтесь — и мне будет легче жить. Тоже ведь философия, не правда ли?
А в нашем случае брат Наташи, Александр Аржанников, убил со своей собутыльницей собаку, потому что та была привязана к девочке, только ее считала своей хозяйкой, потому что Наташе было интересно жить: она часто бывала в клубе собаководства, участвовала в его работе, ездила со своим Реем на выставки и состязания. Видеть, понимать все это брату однажды стало совершенно невыносимо.
А ведь собаку продать можно было, триста двадцать рублей — немалые деньги. Не продал. Не позарился на такие деньги! Потому что наверняка знал: если собаку убить, Наташе будет больнее. А цель была именно такая — сделать как можно больнее.
Почти невероятно, но факт: мать Наташи приняла в этом убийстве самое живое участие.
Имела мамаша этакую странную блажь: после выпивки шла прогуливаться с Реем. Смотрите, мол, люди добрые, какая у меня прекрасная собака, как она меня слушается, а значит, я важная особа... За этим жалким тщеславием четко просматривается страстное желание во что бы то ни стало увидеть зависть в чьих-то глазах.
Решив убить собаку, сводный брат Наташи и ее мать надели на Рея намордник и повели его в сарай. Рей пошел, полагая, очевидно, что предстоит обычная прогулка. Наташа в это время была в клубе собаководства. Она ушла из дома, чтобы не видеть пьянеющих родственников.
Заведя собаку в сарай, бравые собутыльники несколько раз ударили ее топором по голове. Но то ли много выпили, то ли сарай был слишком тесным — удары оказались не смертельными. Рей вырвался и с воем начал бегать по двору, залитый кровью, ничего не видя перед собой от боли. Было пять часов дня. Пьяные удальцы принялись с гоготом гоняться за ним — чего им бояться полуживой собаки, да еще в наморднике! Наконец, накинув Рею на голову мешок из-под картошки, они снова затащили его в сарай и принялись по очереди бить лопатой по голове. Таксист, специально нанятый ими, чтобы увезти труп, сбежал, не вынеся зрелища. А они, так и не добив собаку, ушли. Дома их ожидала выпивка.
— Пусть помучается! — браво заявил брат, глядя на подыхающего пса.
Вот что пишет сосед Наташи — А. П. Лунин, работающий в медицинском институте:
«Открыв дверь сарая, мы увидели собаку с натянутым на голову мешком. Еще один мешок был натянут на задние ноги. Сдернув мешки, мы увидели, что на собаке надет намордник, а шея стянута веревочной петлей. Собака с трудом поднялась и пошла нам навстречу. Трудно представить себе более жуткую картину, чем вид огромного пса с изрубленной головой, с которой текла кровь. По-видимому, на последнем дыхании Рей проделал путь в сотню метров и поднялся на площадку второго этажа, где я живу. Здесь силы оставили собаку, и она упала. Трагизм создавшегося положения усугублялся тем, что возле умирающей собаки находилась ее семнадцатилетняя хозяйка — Наташа Игнатова. Ее страдания я не могу описать, но с уверенностью говорю, что моральную, психическую травму она получила слишком большую. Буквально силой ее пришлось завести в квартиру и уложить на кровать. Вызванные врачи после осмотра собаки заявили, что их помощь уже бесполезна. При содействии начальницы клуба собаководства и представителя милиции удалось пристрелить собаку — из гуманности по отношению к изуродованному псу.