Я сам солдат в прошлом. Закончил войну на Эльбе. И хочу сказать вот что. Фашизм принес нашему народу невероятнейшие страдания и горе. У многих из нас родственники, дети, друзья убиты или замучены фашистами. Но несмотря на это, наши солдаты никогда не переносили своей ненависти к врагу не только на мирное население, но даже на животных. Жестокость войны не сделала нас садистами. Многие из тех, кто прошел войну, могут рассказать не один случай, когда они, остановившись на недолгий отдых, кормили, поили беззащитных, ни в чем не повинных животных, ухаживали за ними...»
А вот слова Наташи: «В тот день я ушла из квартиры моей матери и больше туда не вернусь. Живу у бабушки...»
Собаку не вернешь. Наверно, и мать Наташе тоже уже не вернешь. Кто знает, возможно, когда-нибудь они снова будут жить под одной крышей, но никогда — в этом можно не сомневаться — никогда их отношения не будут дружескими, теплыми отношениями матери и дочери. Навсегда у Наташи останется ощущение, что мать может предать, обмануть, совершить за спиной подлость.
Не буду утверждать, что все случилось из-за собаки, что именно она стала причиной семейного краха (ничто теперь не склеит эту семью). Так уж получилось, что в этой семье собрались люди абсолютно разные. Наверное, их разлад рано или поздно был неизбежен. Этот трагический случай обнажил не только их отношение к собаке — он обнажил их отношения друг к другу. Качества, которые в каждодневных буднях были не очень заметны, вдруг ярко проявились для окружающих: самоотверженность и духовная щедрость Наташи, убогая садистская натура ее брата, пьяное бездушие матери...
Все, кто хоть как-то соприкоснулся с этой историей, не только вынесли свой суд, но и усвоили для себя вполне определенный урок нравственности. То, как мы относимся к собакам и березам, является прямым продолжением нашего отношения друг к другу.
ОЧЕНЬ МНОГО ДЕНЕГ
Дерзкий замысел ограбить один из крупнейших в Днепропетровске магазинов — «Детский мир» созрел не сразу. Он возникал постепенно из шуточек, намеков, ни к чему не обязывающих разговоров. Шутки казались совершенно безопасными, так как оба думали, что на ограбление никогда не решатся. Поэтому с удовольствием, опять же «шутя», обсуждали детали, которые необходимо предусмотреть, тщательно прикидывали шансы на успех. К волнующей теме возвращались снова и снова. Она нравилась тем, что позволяла обоим представить себя людьми, готовыми на отчаянные поступки. Разговоры приятно волновали воображение.
А потом вдруг наступил момент, когда оба отчетливо поняли, что с шутками надо кончать, они изрядно надоели, что пора приниматься за действия. Пусть эти действия будут столь же необязывающими, как и шутки, чем-то вроде их продолжения, но в последний момент они, конечно же, остановятся. И не однажды оба замолкали в растерянности: неужели это они вот так легко, подробно и настойчиво обсуждают план ограбления?
Как вы думаете, сколько ребятам лет? Десять? Пятнадцать? Нет, им по тридцать. И люди это вполне серьезные. В коллективах, где они работали, их называли по имени-отчеству. У одного в прошлом была семья. Когда-то они учились в одном классе, вместе окончили техникум рудничной автоматики в Кривом Роге, там же получили высшее образование. Теперь Виталий Сосонко — дипломированный инженер-конструктор. Несколько месяцев назад он уволился из института. Сергей Ступин — аспирант Днепропетровского университета, готовился защищать диссертацию, название которой поймет далеко не каждый: «Общественный макроуровень в системе связей личности».
Началось, как уже говорилось, с шуток. «Подумаешь, — сказал однажды своему другу Сергей Ступин во время небольшой пирушки, — не будь я аспирантом, а будь грабителем, запросто мог бы взять одну очень приличную кассу. Причем без всякого риска». А друг детства Виталий возьми да и ответь на это, что и он, к сожалению, не грабитель, хотя деньги ему по причине увольнения нужны позарез.
Виталий не преувеличивал, деньги ему действительно были нужны. Он уже несколько месяцев не работал — не мог найти подходящее место, а в результате полно долгов, алименты не платил уже неизвестно сколько. И вообще... Виталий чувствовал, что теряет уважение к самому себе: без гроша в кармане он не мог на равных разговаривать с приятелями.
В тот день, попировав и потолковав, друзья мирно разошлись. Один уехал в Днепропетровск на кафедру, другой остался дома, в Кривом Роге. Казалось бы, ладно, пошутили и забыли. Ан нет. В голове у каждого, где-то глубоко-глубоко, как маленький острый осколочек, засела мысль: есть касса, которую можно «взять» без всякого риска. В кассе той очень много денег, которых так не хватает для того, чтобы уважать себя, чтобы тебя уважали другие, денег, без которых жизнь теряет все свои краски и прелести.