Ступин оказался предусмотрительнее. Часть денег он заклеил в пакет и передал знакомому, чтобы тот выслал пакет по почте в Москву как раз ко дню рождения Ступина — аспирант собирался в тот день быть в столице. Значительную часть денег он спрятал в футляр, предназначенный для чертежей, закрыл его попрочнее, обмотал бумагой и отнес другому знакомому на хранение. Небольшую часть он поместил в пустую консервную банку, которую засунул в мусорную кучу — решил, что это очень надежный способ хранения.
Двадцать восьмого мая в коридоре института к нему подошли два вежливых, но решительно настроенных товарища и поинтересовались, не хочет ли он пройти вместе с ними, чтобы ответить на несколько вопросов. Ступин не возражал, только попросил минуту, чтобы написать очень важное заявление. И написал буквально следующее: «Деньги в сумме около десяти тысяч рублей верну в целости. Прошу учесть добровольную выдачу при назначении наказания. Написано собственноручно. Ступин».
И действительно, все деньги он вернул. Кроме тех, которые спрятал в консервную банку. Кто-то нашел ее и, надо полагать, очень удивился, увидев содержимое.
А теперь поговорим о самих преступниках. Что это за люди? Может быть, и у Сергея Ступина, и у Виталия Сосонко так называемая демоническая натура, сильная, волевая? Может быть, обычные человеческие чувства и качества для них мелки и недостойны? Ничуть не бывало. На отчаянные поступки людей толкает не только сила, но и слабость. Достаточно почитать показания обвиняемых, в которых не одна страница посвящена описанию испытанных ими таких, отнюдь не демонических, чувств, как страх, нерешительность, зависть. Но что интересно: завидовали они не тем людям, которые добились чего-то большого в жизни, нет, завидовали тем, у кого больше карманных денег, у кого больше зарплата, кто может позволить себе покупку, недоступную для них. Так что «двигатель» преступления просматривается довольно отчетливо. Они, видите ли, просто хотели устранить вопиющую, с их точки зрения, несправедливость. А упорно работать, повышать свое профессиональное мастерство, завоевывать уважение в коллективе, заканчивать диссертацию — этот путь был вроде бы и неплох, и достаточно надежен, однако слишком уж долог, не для них.
На кафедре о Сергее Ступине сказали не очень много, поскольку и знали о нем не очень много. Учился, старался. Близких друзей не имел. Даже те, с кем он жил в общежитии, отмечали его обособленность, замкнутость.
Сергей Ступин никаких неудобств в жизни не испытывал. Родители — кстати, сами с трех-четырехклассным образованием, — как говорится, поднатужились и позволили сыну закончить сначала техникум, потом очное отделение института, а когда он после службы в армии поступил в аспирантуру, продолжали относиться к нему как к подростку, которому нужны забота и уход. Они жили в Кривом Роге, и Ступин время от времени отвозил им тюк грязного белья, забирая вместо него чистое. Незадолго до двадцать третьего мая он взял у родителей около ста рублей на поездку в Москву. Весьма характерная деталь. Ведь в случае осуществления задуманного эти деньги уже не имели бы для него большого значения, а в случае неудачи, если бы их с Сосонко схватили, они тем более были бы уже не нужны. Однако не отказался, взял, прекрасно понимая, что значит такая сумма для стариков.
Виталий Сосонко закончил школу, техникум, потом заочно получил высшее образование, то есть, можно сказать, настойчиво и целеустремленно шел по жизни вполне достойным путем. Однако его показания невольно наводят на мысль, что, получая очередной диплом, он рассчитывал в первую очередь на немедленную и вполне ощутимую материальную отдачу. Но с отдачей происходила задержка, вполне, кстати, естественная, поскольку диплом сам по себе мало что значит. Получив диплом, необходимо закреплять теоретические знания, приобретать практические навыки, осваивать специфику производства. А на такие усилия у Сосонко не хватало духу. Это, кстати, общая для обоих грабителей черта — нетерпеливость в получении платы за свое образование. Не за работу, не за успехи и достижения в работе, а именно за образование, точнее — за диплом.
В отличие от Ступина, Сосонко прежде был женат. Но и в семейной жизни его тоже хватило ненадолго. Жена рассказывала на суде, что уже через полгода после свадьбы Виталий стал крепко выпивать, домой являлся за полночь, а еще через год ушел из семьи. Ребенок в это время болел, она тоже чувствовала себя неважно, но это не остановило Виталия. Уж очень хлопотно показалось ему заботиться о других, это было не в его правилах. Уходя, он, правда, обещал платить деньги на воспитание ребенка, но платить не стал. И только когда жена вынуждена была обратиться в суд, он «согласился» выплачивать алименты.