Иван с силой проводит рукой по лицу, словно стирая с себя эту печать.
— Встретил я там своего «подельника». Ну, парня, с которым мы когда-то проходили по одному делу. По ограблению того магазина. Оказывается, он отбывает наказание уже в третий раз.
— Интересный, должно быть, у вас разговор получился?
— Нет. Не получилось разговора. О чем говорить? Все было сказано уже тем, как там появился я, а как — он. Посидел он в зале, послушал... Другие вопросы мне задавали, а он ничего не спросил. Потом уже, когда я уезжать собрался, подошел. Узнаешь, спрашивает. Узнаю, говорю. «Вот так-то», — вздыхает. «Жаль», — отвечаю. Вот и весь разговор...
Иван некоторое время молчит, глядя куда-то в сторону, словно до сих пор видит перед собой «подельника».
— Вот так-то, — повторяет он наконец негромко.
Мастер Иван Немировский закончил металлургический институт в Днепропетровске. Тема его дипломного проекта — реконструкция сортолистопрокатного цеха. Того самого, в котором он проработал столько лет. Диплом лег в основу проекта реконструкции.
Говорят, долг платежом красен. Если коллектив цеха, завода помог Ивану Немировскому найти себя, то дипломный проект мастера можно считать своеобразным «спасибо».
НЕ ПРОСТО СХВАТКА...
За мужество и самоотверженные действия, проявленные при задержании опасных преступников, наградить орденом Красной Звезды
Кравцова Павла Ивлевича — старшего лейтенанта милиции (посмертно),
Плыгуна Николая Васильевича — лейтенанта милиции (посмертно),
медалью «За отвагу»
Берневегу Анатолия Павловича — сержанта милиции.
Они едва успели вспороть сейф, едва успели обрадоваться, задохнувшись от удачи: сейф был набит пачками денег в плотных банковских упаковках. И тут же почувствовали, спиной, кожей почувствовали: что-то изменилось. Секунду назад были уверенность, азарт, нетерпение. И вдруг как озноб — чувство опасности. Они даже не сразу смогли бросить свою работу, так и сидели на корточках, не в силах вынуть руки из бесформенной оплавленной дыры в металлической дверце сейфа, не в силах выпустить деньги из пальцев. Сидели и оцепенело смотрели на возникшие в темноте коридора силуэты.
Поняли сразу — милиция. Больше никто не решился бы войти сюда, в этот наполненный автогенной гарью коридор. Удирать было поздно, да и некуда. Коридор заканчивался тупиком. Единственный выход перекрыли неизвестно откуда появившиеся люди.
За стенами здания спал большой город, но это дальше, за поселком, пустырями, железнодорожными переездами. А здесь, вокруг Дома культуры, стояла толпа. Охранник сообщил в соседнее общежитие о том, что грабят совхозную кассу. Народ из общежития стал стягиваться к Дому культуры, присоединились и случайные прохожие, привлеченные суматохой. Но, как и всякая толпа, эта тоже была неорганизованной и робкой. Она стояла у главного подъезда и чутко прислушивалась к звукам, доносившимся из здания.
Ночь на восьмое июня выдалась необыкновенно жаркой. После дневного зноя горожане ждали прохлады, свежести, дождя, но раскалившийся за день воздух даже у самого моря, не говоря уже о степных пригородах, оставался душным и неподвижным. Пыль, поднятая редкими машинами, долго стояла над дорогами, будто поддерживаемая жарой. Из-за невысоких заборов частных домов пахло разогретой листвой.
По одной из дорог во втором часу ночи брел невысокий паренек, роняя в пыль капли крови. Это был охранник совхозного Дома культуры Василий Шишман. Полуночный таксист остановился и подобрал его, поняв, что он не пьяный и что в кровь разбился не о придорожные столбы.
— Кассу грабят, — проговорил парнишка, падая на сиденье. — А меня убили.
Василий не оговорился, он действительно думал, что ему не выжить. Били его всерьез: по голове гвоздодером, железной булавой, кололи ножами и оставили, лишь когда сочли, что он мертв. И не потому убивали охранника, что озлобились, потеряли контроль над собой. Нет. Просто с самого начала решено было убивать всех, кто окажется на пути. Так надежнее, так будет спокойнее жить, говорил своим приятелям главарь. Но они оплошали. То ли обилие крови ввело их в заблуждение, то ли действительно охранник сделал невозможное, сумев вывалиться в окно и, истекая кровью, добраться до общежития, предупредить людей, а потом выйти на дорогу...