Ему разрешили свидание с матерью, но почти все отведенное время они промолчали. Разговор, который произошел между ними, можно было бы записать несколькими фразами.
Мать: Как же это произошло, Коля?
Сын: Что теперь говорить... Произошло. Чего не бывает на свете...
Мать: Господи, взять в доме чужие вещи... Зачем они тебе? Стыд-то какой, господи!
Сын: Что вещи... Есть кое-что посущественней... Видишь ли, мать, как тебе сказать... Дело в том... В общем...
В общем, Паденчук так и не решился сказать матери о своем преступлении. А наутро, проворочавшись ночь на жестких нарах, отправился к начальнику колонии с повинной. Он подробно рассказал, почему решил признаться. Ситуация была не менее странная, чем в свое время с Владимировым, когда тот тоже пришел с повинной. И так же, как Владимирову, Паденчуку вначале не поверили. Случаются самооговоры под влиянием «юридических советов» других осужденных, кое-кого не очень веселая жизнь в местах лишения свободы толкает на своеобразные «шутки». Короче говоря, Паденчуку пришлось еще доказывать, что преступление, о котором он поведал, совершил действительно он. Следователь попросил его описать внешность Владимирова, рассказать, как выглядел учитель Гусев, нарисовать схему двора у дома Владимирова.
А потом была очная ставка.
Следователь: Гражданин Владимиров, знаете ли вы сидящего перед вами человека?
Владимиров: Да, знаю. Это тот самый человек, с которым я прошлой осенью встретился, когда нес воду домой. Тогда он угрозами заставил меня принять участие в преступлении.
Следователь: При каких обстоятельствах произошло ваше дальнейшее знакомство?
Владимиров: После того, как мы сбросили с лодки человека, Паденчук — это я сейчас только узнал, что его фамилия Паденчук, — несколько дней не отпускал меня ни на шаг, заставлял всюду сопровождать себя, пока я не удрал от него.
Следователь: Гражданин Паденчук, знаете ли вы сидящего перед вами?
Паденчук: Да. Он помог мне сбросить в воду человека, которого я убил прошлой осенью. Но никакими угрозами я от него ничего не добивался. Просто я попросил его, чтобы он помог мне спрятать труп. Он согласился.
Следователь: Как вы думаете, почему он согласился?
Паденчук: Мне кажется — испугался. Когда я сказал ему, какая мне нужна помощь, он словно очумел, мне приходилось подсказывать ему самые очевидные вещи. Ну, например, когда мы вернулись с реки, он забыл привязать лодку, я сказал ему, чтобы он это сделал. Сказал также, чтобы он отнес весла в сарай, а ключ от лодки повесил на место. Он все это делал, но как-то механически... Несколько дней таскался за мной повсюду. Думаю, он боялся остаться один, опасался, что я все свалю на него. У меня тогда было очень мало денег, но пришлось и ему купить билет, а потом я его попросту прогнал.
Следователь: Почему вы сказали, что вам пришлось купить ему билет?
Паденчук: Мне не хотелось ехать с ним, он был обузой. Но он так клянчил, что я не мог ему отказать.
Следователь: Гражданин Владимиров, вы подтверждаете показания Паденчука?
Владимиров: Нет... То есть да... О внешней стороне событий он говорит правильно, я действительно вынужден был помогать ему... Но я не клянчил. Я просто спросил, не поехать ли нам вместе. Вот и все.
Они взглянули друг на друга только один раз — когда оба оказались в одном кабинете. А потом обращались только к следователю, даже когда опровергали или уточняли показания друг друга. Следователь был каждому из них ближе, в нем они хотели вызвать какое-то сочувствие, перед ним хотели оправдаться или хотя бы попытаться это сделать.
Вот, собственно, и вся история. Состоявшийся суд признал Паденчука Николая Юрьевича виновным в убийстве (ст. 102 Уголовного кодекса РСФСР) и приговорил его к десяти годам лишения свободы. Владимиров был признан виновным в укрывательстве убийства и осужден к одному году исправительных работ. Суд учел его чистосердечное раскаяние и явку с повинной, которые, согласно статье 38 Уголовного кодекса РСФСР, признаются обстоятельствами, смягчающими ответственность.
Так почему же все-таки Николай Паденчук совершил убийство? Как он объясняет, его охватила внезапная ненависть к человеку, который хотел даже помочь ему. В этом человеке он словно увидел виновника всех своих неудач, а если не виновника, то по крайней мере объект, на котором можно сорвать зло за все свои безуспешные попытки зажить «красивой» жизнью. В ту ноябрьскую ночь Паденчук оказался на берегу реки, еще не совершив опасного преступления, но уже готовый к нему. За его плечами был уже немалый груз. Оскорбление человеческого достоинства, вроде бы «невинная» кража, «заимствование» вещей у людей, которые ему доверились, пренебрежение к близким и... И однажды утром человек просыпается злым и опустошенным, потому что за всем этим — постоянное стремление прятать свои мысли от окружающих, боязнь проговориться и ощущение, что все люди — враги, которых нужно опасаться. Нужно прятаться от порядочных, самому притворяться порядочным, а делать это с каждым днем, с каждой новой подлостью все труднее... И выдерживает не каждый.