03 апреля 1979 года, 12.30. Кабинет первого секретаря обкома КПСС.
Он ждал этого звонка. По его расчётам, позвонить должны были раньше.
– Борис Николаевич, Москва, региональный отдел на первой линии.
– Соединяй… Слушаю, Сергей Петрович.
– Это я слушаю, Борис Николаевич. Что там у тебя происходит?
– Вспышка сибирской язвы. У нас природный очаг, я докладывал. В совхозе имени Кирова обнаружили заражённое мясо.
– Ты это бабушкам в трамвае рассказывай, заражённое мясо. Тут такая каша заварилась! К тебе Никаноров уже вылетел, встречай. И держи меня в курсе.
Первый секретарь положил трубку, задумчиво покрутил тяжёлое пресс-папье на рабочем столе. Вчера спецрейсом прилетел Цвигун с министрами. Провёл расширенное совещание в обкоме. Указания однозначные: распространение инфекции в ближайшие часы остановить, для чего мобилизовать в необходимом количестве медицинский персонал. Слухи о биологическом оружии жёстко пресекать. Источник инфекции – заражённое мясо. Главный ветеринарный врач уже доложил об обнаружении источника. В совхозе имени Кирова начали забой скота. А сегодня прилетает личный помощник Константина Устиновича, вероятного преемника Генерального. Связано это с его вчерашним звонком бывшему Ставропольскому коллеге? Весьма вероятно. Похоже, наверху действительно «заварилась каша».
Глава 11. «Совет в Филях»
03 апреля 1979 года, около часа дня, общежитие станции скорой помощи.
– Коля, сядь и успокойся.
Сергеев с трудом усадил Неодинокого за стол, налил чай. Увидев разбитый нос, заплывший глаз, синяки и ссадины на лице друга, Коля пришёл в страшное возбуждение. Порывался куда-то бежать, с кем-то разбираться, требовал немедленных, решительных действий.
– Ребята, сейчас самое важное без эмоций проанализировать всё, что нам известно, и решить, что делать дальше.
На глаза попался исписанный аккуратным почерком листок. Андрей поспешно скомкал его и бросил в мусорную корзину. Каким же наивным он был вчера. Неужели это было только вчера? «Дело 17», «план оперативно-следственных мероприятий» – детский сад, казаки-разбойники. В реальной жизни всё оказалось гораздо страшнее.
– Какое успокойся! – Неодинокий продолжал кипеть. – Водитель мёртв, Аня в реанимации, у тебя рожа разукрашена, непонятно, как вообще жив остался.
– Коля, пей чай и не кричи так громко. Голова болит.
Последняя фраза подействовала.
– Извини, старик.
Неодинокий замолчал, только раскачивался на жалобно скрипевшем стуле. Андрей посмотрел на Оксану:
– Расскажи, как прошло дежурство.
Оксана пожала плечами.
– Ничего особенного. Двенадцать вызовов, инфекционных не было.
Андрей облегчённо вздохнул.
– Дальше.
Как и предполагал Сергеев, Оксана подождала его на подстанции, затем, поняв, что опаздывает, поспешила на лекции. После занятий час-полтора поспала дома и отправилась к подруге готовиться к зачёту. У подруги же переночевала. Утром они вместе поехали на занятия. В институте однокурсница, подрабатывающая на скорой в диспетчерской, рассказала про эпидемию, внезапную, странную смерть водителя, несчастье с фельдшером Тагайновой. Встревоженная Оксана помчалась на подстанцию в надежде застать Андрея на рабочем месте. Не застав, в ещё большей тревоге побежала в общежитие.
– Про смерть Фёдора Ивановича что говорят?
– Милиция считает, что несчастный случай. Хотя наши сомневаются. Фёдор Иванович почти не пил, с чего бы ему шею ломать?
– А как Аня?
– Ане лучше, но пока ещё в реанимации.
Андрей облегчённо перевёл дух.
– Сбившего её водителя нашли?
– Нет. Машина вчера угнана, буквально за час до наезда. Возбудили уголовное дело.
Сергеев повернулся к другу.
– Теперь ты. Всё по порядку, с момента, как мы расстались.
Неодинокий, симулировав обморок, снялся со смены и поехал, как и планировал, к бабке в Николаевку. У бабки выпил целебного настоя на семи травах, сходил в баньку, принял двести и завалился спать. Ночью проснулся в необъяснимом беспокойстве, с трудом дождался утра, первой электричкой поехал в город, на скорую, узнать новости. Оттуда заявился к Андрею.
Некоторое время Сергеев посидел молча, затем встал, подошёл к окну. На знакомой улице всё как раньше, не следа тревоги, тем более паники. Идут куда-то прохожие, едут машины.