Алешандру молчал. Он ждал оправданий, ждал слез, ждал уверений, что все неправда.
-Да, - ответил он на ее вопрос.
-А мне нечего тебе сказать, - Флор пожала плечами. – Уходи, это все.
-Но почему? – прищурил он глаза.
Флор отвернулась, медленно прошлась по комнате.
-Знаешь, - начала она. – Я очень люблю тебя. С первой минуты, как увидела, но… Конечно, конечно, это была ошибка… Я видела тебя совсем другим человеком, я ошибалась… Я ушла из дома – это не ложь. Я сделала это искренне, потому что выбрала тебя. Я не брала никаких документов, - Флор повернулась к Алешандру. – Я даже не знаю, о чем ты говоришь… Но я тебя прошу: уходи. Это все. Как бы ни было, даже если ты каким-то чудом уверишься в том, что я перед тобой ни в чем не виновата – уходи. Уходи и не возвращайся, - впервые на глазах ее показались слезы. – Я никогда не думала, что ты такой… такой зверь… - Флор качала головой.
Она уронила лицо в ладони и тяжело вздохнула.
-Уходи, прошу тебя…
Алекс, не говоря ни слова, развернулся и вышел.
***
Сон, все тот же страшный сон. Он, задыхаясь, сел на постели. Смерть и безысходность, и смерть… Он плакал, плакал по-настоящему, как плакал когда-то еще ребенком. Он давно так не плакал. Он кричал, катался по постели, выл и не мог взять себя в руки. Это была смерть, смерть! И рядом не было никого, кто помог бы ему, кто спас бы его… Мягкие руки, что держали его раньше… Он сам прогнал ее, сам лишил себя спасения, безумец!
-О, Йеманджа, помоги мне, спаси меня… - бормотал он, встав на колени. – Спаси глупого сына песка! Что я наделал? Почему мне так страшно? Я не хочу умирать! Не хочу! Верни мне покой, верни мне покой! Зачем она так поступила? Почему? Почему я должен был оставить ее? Зачем она бросила меня?
Потом он заснул тревожным сном, и ему снилась сельва[1], и вода, и солнце, проступавшее сквозь широкие листья деревьев, и женщина, голова которой покоилась на его груди…
20.
1820 год.
Солнце проглянуло сквозь широкие листья деревьев, согревая воздух сельвы и вызывая к жизни пряные, душные ароматы. Эуджения открыла глаза и тут же зажмурилась. Голова ее лежала на груди Семела, а тело - на лоскутном одеяле, защищавшем от ночного холода.
-Вставай, - услышала она. – Нам надо идти…
Сеньорита послушно поднялась и улыбнулась, глядя в лицо Семела. Взгляд ее упал на руку:
-Я потеряла твое кольцо! – воскликнула она.
-Ничего страшного, не волнуйся, - он успокаивающе прижал ее к себе. – Это ничего не значит.
-Мне вдруг стало страшно… - прошептала она.
-Любимая…
Они бежали накануне. Сеньор Леонарду, довольный, сказал дочери, что через неделю они поедут в столицу. Он подумывает о том, чтобы выдать ее замуж, а потому им следует перебраться в Рио. Там все старые друзья сеньора Леонарду, у друзей – сыновья. Так что…
-Собирайся, - сказал он дочери.
Это стало сигналом к действию. Какая столица? Какие женихи? Она, как какая-нибудь пропащая, каждую ночь бегала к Семелу и тот не противился ее желанию, потому что сам хотел того же ничуть не меньше. Она вспоминала, как сплетались их руки, как соединялись их тела, как сладко ей было, когда его кожа сливалась с ее, когда его взгляды с любовью касались ее тела.
В самую первую ночь она сказала Семелу, что они должны бежать. И он согласился. Но бегство требовало расчета. И оба понимали, что если их поймают, то их ждет смерть.
-Все равно теперь, - сказала ему тогда Эуджения. – Отец убьет меня, когда узнает, что я была с тобой и уже не гожусь никому в жены, - она тихо рассмеялась.
-Неужели ты не боишься?
-Боюсь, еще как боюсь! Но я не хочу умирать, я хочу жить. Жить с тобой и для тебя. А ты? Ты не боишься? Ведь из-за меня ты подвергаешься большой опасности.
-Я? Боюсь? Ты хочешь обидеть меня? – руки Семела сомкнулись на ее талии. – Ты подарила мне мир… Я живу благодаря тебе.
-А до меня? Ты тоже жил.
-Нет, это не жизнь, это существование… Если ты сможешь, то нам надо бежать и скорее.