— Когда позволит судебный врач. Кажется, завтра.
— А вскрытие будет?
— А я-то откуда знаю? Но такие депрессии, как была у него, часто заканчиваются трагедией.
— Он, наверное, хотел, чтобы его удержали от этого шага, — осмелился предположить курьер. — Может быть, он безмолвно просил о помощи, но никто ничего не заметил.
— Да нет, — заявила толстуха. — Эти неврастеники никогда никого не предупреждают. Они просто кончают с собой, и все. Когда решат, что так надо.
— А ночной сторож?
— Не поминай лихом. О нем только известно, что его никогда нет, а когда он здесь, он спит.
В общем, я понял, что здесь ничего нового я не узнаю, и вернулся на кафедру. В Берлоге меня ждал Конде. Я начал рассказывать ему о смерти Виейры.
— Увольте меня от плохих новостей, Миро. Я жду ваших отчетов. Есть какие-нибудь результаты?
К счастью, за выходные, пока я валялся в постели, я существенно продвинулся в работе. У меня уже был черновой вариант рассказа. В смысле, оригинала. На самом деле я не особенно тщательно сравнивал версии, мною двигала интуиция, которая, как известно, есть сестра лени. В результате появился рассказ на четыре страницы, который я уже отпечатал на институтском «Ундервуде». Я очень надеялся, что Конде не поймет, что я прочел меньше половины всех имевшихся бумаг.
Он быстро пробежал глазами текст.
— Великолепно, — сказал он. — Я его заберу, чтобы размножить.
— Подождите. Его нужно слегка подправить. Дайте мне еще неделю.
— Я ценю ваше стремление к совершенству, но текст мне нужен сейчас. Книга должна быть готова через месяц. Предисловие, хронология, описание, как вы пришли… как мы пришли к этому варианту, и история самого рассказа. Надо все делать быстро, иначе враги меня опередят.
Я вопросительно посмотрел на него. Я опасался, что Конде был в курсе о моих похождениях с Новарио и Гранадос.
— Я хотел бы вас кое о чем попросить. Эта женщина, имя которой я не хочу называть, мне угрожала…
— И чем угрожала?
— Да так, всякими глупостями. Но все равно: не пускайте ее на кафедру.
— У меня нет права ее не пускать. Любой может войти на кафедру.
Доктор Конде дотронулся до клавиши, которая освобождала каретку машинки. Каретка с шумом отъехала влево.
— Если вы заинтересованы в том, чтобы уберечь свою работу, не пускайте сюда эту придурочную. А будет ломиться, скажите, что это приказ доктора Конде. — Он улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и неискренней. — Прошу прощения за этот тон, но Гранадос выводит меня из себя.
Он достал из портфеля чек.
— Возьмите, он уже подписан, его не нужно депонировать. На этом закончим расчеты.
Я спрятал чек. Когда Конде ушел, я еще раз просмотрел черновую копию «Замен». Поскольку я не ожидал, что Конде заберет рассказ прямо сегодня, я не проверил, были ли там опечатки. Основные фрагменты рассказа я взял из имеющихся версий, но имелись и мои собственные фразы, которые я попытался вставить в повествование. «Никто не поймет, что это была импровизация», — подумал я. В конце концов, чтобы хоть как-то приблизиться к оригиналу, было просто необходимо сделать кое-какие замены.
ЗАМЕНЫ
Представляю вашему вниманию рассказ Омеро Брокки, опубликованный под патронажем Академии гуманитарных наук, в том его варианте, который я вручил Конде. Рассказ вышел маленьким тиражом — всего шестьсот экземпляров, на сегодняшний день безвозвратно утерянных.
ЗАМЕНЫ ОМЕРО БРОККА
I
Многие думают, что когда-то давным-давно существовал подлинный оригинальный текст, но никто толком не знает, почему этот текст стал жертвой многочисленных и бесконечных поправок. Изучив сотни версий, я пришел к выводу, что в самом начале не было никакого текста, написанного на бумаге, а был всего лишь анекдот, пересказанный много раз. Я знаю, что данное предположение — ересь, и поэтому я пишу эти заметки втайне ото всех. Иногда мне кажется, что эта история полностью лишена смысла, и то, что мы столько лет принимали за гениальное произведение, представляет собой чистый лист бумаги.
Кабинет, где я сейчас работаю, большой и просторный; ничем не хуже и ничем не лучше других кабинетов в редакции. Мое рабочее место находится рядом с большим окном, которое явно давно не мыли. За окном — выжженное солнцем пастбище. Я — редактор, у меня много работы, но иногда у меня получается выкроить время и на себя, когда все обо мне забывают: тогда я могу заниматься своими делами — в частности, редактировать никому не нужные тексты, как, например, вот этот, и смотреть на мертвый пейзаж за окном.