Личные местоимения в религиозном дискурсе играют особую роль: в канонических молитвах фигурирует только местоимение “мы”, которое произносит как священнослужитель, так и прихожанин. В религиозных текстах нет места вежливым формам местоимений, есть обращение только на “ты” к индивидуальному и на “вы” ко множественному адресату, роль местоимения “я” очень незначительна. Характерной особенностью религиозного дискурса в христианстве является максимальное понижение собственного индивидуального статуса человека, который себя должен именовать “раб божий” и “грешник”. Особенно важным является обращение к Богу. Это обращение очень детально кодифицируется в различных вероучениях, распространенным является запрет на упоминание имени Бога, на обращение ко Всевышнему всуе. Кодификация обращения к Богу включает собственно обращение (Господи!), постоянные эпитеты (например, “Аллах акбар!” — Велик Аллах!), титулатуру “Царь мира”, символические метафоры (О сокровище в цветке лотоса!). Бог в монотеистических и политеистических религиях окружен добрыми и недобрыми сверхъестественными существами, которые также выступают в качестве адресатов, например, “Изыди, Сатана!”.
Номинативное поле религиозного общения включает множество участников, при этом очень существенным является признак принадлежности к церкви (свой — чужой): обозначения иноверцев часто содержат отрицательно-оценочную коннотацию (язычник, гяур — “неверный”), а самообозначения даже во внутренней форме слова связаны с положительной оценкой (правоверный, православный). Интересен также и факт специального наименования неофитов, например, выкрест — человек, перешедший в православие из другой религии (жизненные наблюдения сообщества позволили внести в коннотацию значения данного слова весьма важную отрицательную оценку: “о тех, кто ради выгоды отказался от прежних убеждений”). Приобщение к конфессии оформляется в религии специальным ритуальным действием, при этом новообращенный может принять новое имя. Номинационно фиксируется и переход в духовное звание (постригать — поставлять, посвящать, рукополагать в монахи, либо в духовное званье, при чем, по обряду сему, выстригают немного волос — В.Даль).
Хронотоп религиозного дискурса четко очерчен: прототипным местом такого общения выступает храм, т.е. специальное сооружение, используемое для богослужений и религиозных обрядов, время же религиозного дискурса фиксируется жанровой спецификой такого общения: проповедь произносится в отведенные часы службы, исповедь обычно совершается в часы, противопоставленные церковной службе, и в этом смысле проповедь и исповедь как коллективное и индивидуальное общение в храме находятся в отношении взаимодополнительности. Молитва как особый тип религиозного дискурса резко отличается от других жанров рассматриваемого общения, в том числе и в пространственно-временных координатах. Человек обращается к Богу в храме и вне храма, точнее говоря, как бы в храме, локусом молитвы является внутренний мир человека, душа. Молитва произносится в различные часы, в зависимости от ее видов. Она выступает в качестве подлинного времени, противопоставленного обыденной жизни. В некоторых конфессиях, например в ортодоксальном иудаизме, молитвы очень детально организуют весь день человека, являясь своего рода дискретизаторами времени.