Этот анекдот построен на развернутом абсурдном повествовании, при этом отправной точкой является нелепая ситуация, когда совершенно невзрачный, никому не нужный человек становится центром мирового внимания. Кульминация анекдота — в Риме не знают, кто такой Римский Папа, но знают этого Васю Пупкина. В данном анекдоте происходит переворачивание персонажей: неизвестный всем известен, а известный становится неизвестным. Комичность достигается не только этим тезисом, который, кстати, в абстрактной своей форме улыбки не вызывает, а нарастанием абсурдности в повествовании (в реальном рассказывании анекдот является более длительным, с перечислением обстоятельств и разговоров).
Пример прагматической оценочной абсурдности:
Киллер приходит к человеку, которого собирается убить, и говорит ему: "Вы будете приятно удивлены, узнав, кто Вас заказал".
Комичным является контраст типичной рекламной фразы и предстоящего действия. Система ценностей в этом анекдоте находится за гранью здравого смысла, и поэтому под вопрос ставится принцип рациональности в общении.
В противоположность юмору абсурда существует юмор реальности, например, чрезмерный испуг человека из-за пустяка, очевидная глупость, попытка казаться лучше, чем на самом деле, и т.д. Пример комичной реальности:
"Дорогая, ты такая умная, почему ты не хочешь выйти за меня замуж?" — "Но ведь ты сам назвал причину!"
Улыбку в данном случае вызывает ситуация эвфемизма: вместо того, чтобы назвать героя анекдота дураком, героиня заставляет его самого в этом признаться.
Одним из возможных подходов к тематической классификации анекдотов является определение предмета замещения и характеристика типа замещения. Мы имеем в виду то обстоятельство, что юмор — это переворачивание определенных ценностей. Если высмеивается жадный человек, значит, проводится идея, что нельзя быть жадным; если предметом вышучивания является глупец, значит, можно сделать вывод, что следует вести себя умно, и т.д. Среди предметов осмеяния есть и табуируемые области. Если в анекдоте затрагивается нечто запретное, значит, этот запрет для представителей данной культуры актуален. С точки зрения отношения к табу можно выделить по меньшей мере три позиции:
1) запрет носит сакральный характер, и поэтому его высмеивание является святотатством и кощунством;
2) запрет носит моральный характер, представление его в комическом свете для некоторых людей приемлемо, для некоторых — нет;
3) запрет носит условный характер, его осмеяние санкционировано в данной культуре.
Логично предположить, что количественно эти позиции представлены в корпусе анекдотов неравномерно: нарушения сакральных табу единичны, моральных — редки, ритуально-условных — частотны. Необходимо отметить, что сакральные, моральные и ритуально-условные запреты исторически изменчивы и индивидуально вариативны: то, над чем может потешаться преступник, не вызовет смеха у нормального человека. Есть даже профессиональная мера табуирования определенных тем: известно, что медики и журналисты легко оперируют циничными шутками (которые вовсе не всегда являются грубыми), поскольку медикам приходится в повседневной жизни часто сталкиваться с проблемой смерти, и смерть как феномен для них теряет ореол исключительности; что же касается журналистов, то им приходится в погоне за сенсациями часто переходить за грани социальных норм.
Для религиозного человека сакральным табу является все, что связано с Богом, пограничные случаи — церковь и церковная жизнь, но приемлемым объектом шуток может стать священнослужитель. Не случайно существует много анекдотов о глупых, похотливых, жадных священнослужителях. Отметим, что для неверующего человека эта тема является нейтральной, и Всевышний может легко фигурировать в качестве положительного героя анекдота. Например:
Один человек всю жизнь молил Бога, чтобы Бог послал ему автомобиль. И однажды этот человек стал роптать: "Господи, я всю жизнь прошу тебя подарить мне машину, и нет мне ответа!" И вдруг раздался небесный гром, и голос с неба прогремел: "Купи хотя бы лотерейный билет — дай мне хоть один шанс!"