Всем известно очень серьезное отношение немцев к точности в оценке явлений, эта точность является частью глобального концепта “порядок” и выражается в пунктуальности, строгом соблюдении норм закона, неприязни к опозданиям, а также в любви к счету. Немцы любят считать все вокруг, вести бухгалтерский учет своих доходов и расходов, рационально считать плюсы и минусы в тех ситуациях, где представители других народов действуют только интуитивно. Немецкая точность является ценностной доминантой в рекламных текстах. Например, в рекламе аудио-и видеоаппаратуры говорится: German precision in sound and vision. В современных российских городах появляются «Немецкие химчистки», где стоимость услуг достаточно высока и – это имплицируется названием – качество выполнения заказа является безукоризненным.
Очень интересные наблюдения о немецкой языковой картине мира в плане правил и норм поведения содержатся в работах А.Вежбицкой (1999). Она отмечает, что хотя “в послевоенную эпоху заметно реже стали употребляться слова типа Gehorsam — “повиновение” и выражения вроде Befehl ist Befehl — “приказ есть приказ”, ... такие традиционные для немцев ценности, как социальная дисциплина и Ordnung — “порядок”, основанный на законной власти, отнюдь не устарели” (Вежбицкая, 1999, с.688). Это выражается, в частности, в особой роли, которую играют в немецкой культуре запреты, например, Zutritt verboten!, Betteln und hausieren verboten! — “Проход запрещен!”, “Попрошайничать и торговать вразнос запрещено!”. В англоязычной культуре формуле “X verboten!” соответствует формула “No X-ing”, например, No smoking — “Не курить”. Английское prohibited — “запрещено” — используется только в тех случаях, когда запрещаемое действие представляет опасность для жизни людей (например, запрет курения вблизи нефтяных резервуаров). То, что в английском языке относится к понятию “правила”, в немецком интерпретируется как “запреты”. В немецкой картине мира принято жестко регламентировать поведение людей. Англичане же выбирают более мягкое и косвенное воздействие. Например, в кафе можно увидеть надпись “Thank you for not smoking” — “Благодарим вас за то, что вы не курите”, а не No smoking. Сравним надпись на стене университетской библиотеки: Bitte leise sprechen! — “Пожалуйста, говорите тихо” (обратим внимание на восклицательные знаки в немецких объявлениях — если это и просьба, то очень настоятельная, а по сути дела — это приказ). В английских библиотеках пишут в таких местах “Quiet work area” — “Место спокойной работы”, т.е. “Здесь не шумят”. Сравним распространенные надписи на русском языке: “Не курить”, “Не сорить”, “По газонам не ходить” и, конечно, в вагонах “Не высовываться”. Степень категоричности, как видим, является величиной градуальной. Здесь, впрочем, мы разделяем точку зрения не А.Вежбицкой, а Р.Водак, которая пишет об институциональном дискурсе как о голосе государства, говорящего с людьми (Водак, 1997, с.23). Где здесь мера этнокультурной и социокультурной специфики? На наш взгляд, этнокультурная специфика в отношении запретов состоит в том, что одни народы не терпят чрезмерного и прямого вмешательства государства или общества в их личную жизнь, а другие считают это допустимым и правильным.
А.Вежбицкая делает следующие выводы относительно запретов в немецкой культуре:
1) немцы одобряют такую ситуацию, когда кто-либо прямо говорит людям, что они должны и не должны делать;
2) это свидетельствует о “широком распространении идеи личной власти как источника ограничения и принуждения”;
3) знаки запретов фокусируют внимание прежде всего на негативной стороне вещей (Вежбицкая, 1999, с.695–696).
Очень важным является комментарий А.Вежбицкой относительно роли концепта Angst — 'страх' в немецкой культуре. Этот концепт очень приблизительно соответствует словам со значением “страх” в других языках, поскольку в концепте 'Angst' содержится нечто от состояния депрессии, тревоги, неприкрытости, незащищенности, неуверенности. Как это ни парадоксально, но понятие "Angst" антонимически связано с понятием "Ordnung", поскольку "Ordnung" — “порядок” подразумевает "Sicherheit" — “безопасность, приобретаемая в уверенности” и "Geborgenheit" — “укрытость, т.е. нахождение в месте, где можно себя чувствовать в безопасности и защищенным” (Вежбицкая, 1999, с.601–602).