Да и вокруг — такая сказочная красота! Размышлять о возможных неприятностях просто не получалось. Все проблемы казались какими-то невзаправдашними по сравнению с величием окружающего пейзажа. Она с целой лошадью справилась почти без подсказок! С огромным опасным животным — сама! Зимой в лес дремучий не побоялась удрать в одиночку, без карты и без компаса. Неужели какого-то Салатика не одолеет?
Лес выглядел праздничным в своей монохромной расцветке. И вовсе не казался вымершим. Кусты звенели от птичьего пения, наперебой тенькали синицы. Где-то вдалеке перестукивались морзянкой дятлы. Соня даже успела заметить пару раз мелькнувший среди ветвей сероватый беличий хвостик. Недаром тетя Дуся хвасталась чистотой здешней экологии! К тому же, местную живность обрадовала весьма кстати случившаяся легкая оттепель. Конечно, не весеннее тепло, но минус чисто номинальный, как ментоловый леденец, вполне приятный и освежающий. Так что замерзнуть Соня нисколько не боялась. Лошадь, правда, было жалко: ноги у нее временами утопали в сугробах чуть не до колена, а порой и выше. Но себя Соне было еще жальче — стоило лишь представить, каково бы пришлось пешком карабкаться через весь этот снег. Да, далеко бы она тогда не сбежала.
А снега вокруг было море! Сугробы, как девятый вал, захлестывали маленькие елочки с верхушками. Ослепительно белый, ровный, пушистыми шапками на пеньках, мягкой ватой на широких еловых лапах. Как городская жительница, Соня привыкла видеть снег полужидким, черной соленой жижей, разъедающей сапоги и бордюры тротуаров. Но здесь не город, на обилие снега ворчать не получалось — только восхищаться! То и дело сквозь рваную серую дымку облаков пробивались лучи золотистого солнца, просеиваясь через путаницу ветвей, пятнышками гламурного хаки падали на плавные фоны сугробов, заставляя наст искриться и сверкать, лучше россыпи бриллиантов на витринах ювелирного магазина.
Но в общем-то Соня не успела далеко отъехать от усадьбы, как ей пришлось изменить своему решению двигаться только вперед и никуда не сворачивать. Потому что лес расступился, и прямо перед ней открылся прелестный вид на круглое, как чашка, озерцо. Понятно, что ради чистого упрямства Соня не стала пускать лошадь по льду. Еще чего доброго, можно было угодить в полынью или какую трещину. Пришлось ехать в обход.
Лед на озере был прозрачным и гладкий, как зеркало. Солнечные лучи отражались от поверхности яркими всполохами. Соня ехала, любовалась и невольно жмурилась от слепящих зайчиков.
Но неожиданно на льду показалось какое-то темное пятно. Соня опасливо направила лошадь в сторону от береговой кромки, спрятавшись за стеной из прутьев ивняка.
Подобравшись поближе, поняла, что не зря почувствовала опасность.
Во льду, в нескольких метрах от берега, зияло аккуратное отверстие лунки. Рядом валялся брошенный ледобур, этот гигантский штопор. И тут же раскинулся труп. Мертвый человек в тулупе и шапке-ушанке, в валенках. Лежал, раскинув руки-ноги, будто собирался рисовать снежного ангела в сугробе, но слегка промахнулся. А по льду из-под трупа растекалась широкая алая лужа. Не иначе кровь!
У Сони сердце похолодело и в горле пересохло. Так и знала! Без криминала из этой истории всё-таки не выпутаться. Это уже не шутки и не игра воображения. Вот она, кровь на льду! И ничего тут не поделаешь, наличие трупа не проигнорируешь. При всём желании не спишешь на случайное стечение обстоятельств, как в случае с похищением-исчезновением Люсиль. Соня теперь должна, просто обязана добраться до людей и сообщить о трупе куда следует. Уже не только ее жизнь стоит на кону, но справедливость и правосудие вопиет!..
Соня поторопила лошадь.
А труп мертвеца будто дожидался, когда же она, наконец, скроется из вида, и громко всхрапнул. Заворочался, перекатился на бок, локтем выпихнул из-под себя раздавленный пакет томатного сока. В этот пакет он час назад самолично долил полбутылки водки. Собирался совместить приятное и очень приятное: порыбачить и здоровье поправить на свежем воздухе после вчерашнего. Но не рассчитал дозу, переборщил. По счастью, погода не способствовала околению до смерти. Да и тулуп попался удачно утепленный, непромокаемый. «Кровавая Мэри» продолжала мерно побулькивать, вытекая из картонной упаковки, расшмякнутой утомившимся рыбаком, окрашивая лед озера в авангардистский алый колер.
__________
Соня не заметила бы притаившегося в кустах зверя, если бы не лошадь. Кобыла опасливо фыркнула, пригнув голову. Шагнула в сторону, наотрез отказавшись идти вперед. Растеряно оглядевшись в поисках непонятного препятствия, Соня встретилась взглядом с парой рыже-карих глаз. Из-за сугроба, из-под путаницы ветвей, выглядывала серая морда. Глаза умные, морда хитрая, плюшевая — не собака, а живая игрушка.
— Собачка? — обрадовалась Соня. — Какая хорошенькая! Пушистенькая! Значит, тут где-то есть обитаемая деревня? Собачка, ты ведь из деревни сюда добежала? На выгул?
Собака на это ничего не ответила. Расторопно выбралась из зарослей на открытое место, встала перед лошадью в полный рост, горделиво подняв ушастую голову. И Соня, оценив поджарое брюхо и палкой висящий хвост, вынуждена была усомниться в одомашненности данного зверя.
— Волк, что ли? — недоверчиво спросила она.
Лошадь, словно подтверждая, задергала головой так, что едва поводья из рук не вырвались.
А серый зверь взглянул на всадницу исподлобья, хлестнул себя хвостом по пушистой ляжке и, приподняв губу, показал ровные зубки.
— У-ёлки-палки-блин… — невольно вырвалось у Сони.
Что дальше произошло, она и понять-то толком не смогла. Было странное ощущение нереальности событий, будто она смотрит фильм. Это не под нею лошадь поднялась на дыбы, громко заржав и замахнувшись передними копытами на волка. Это не Соня, а какая-то актриса-каскадёрша заорала:
— Ой-ой-ёй!..
И через голову перекувырнулась, скатилась по крупу, попутно бестолково пытаясь уцепиться за хвост кобылы. Видимо, всё-таки дернула за прядки, ибо лошадь взбрыкнула, заверещала на своем непарнокопытном языке нечто оскорбленное и дунула прочь, оставив горе-наездницу сидеть в сугробе.
К счастью, эта «не-Соня» думала вовсе не головой, а какими-то инстинктами, живущими в животе. Иначе как объяснить, что у городской неспортивной девушки получилось при виде подкрадывающегося к ней хищника выскочить пулей из сугроба, с диким ором добежать до ближайшего дерева, коей оказалась береза подходящей толщины, не прекращая голосом изображать отпугивающую сирену, подпрыгнуть на метр в высоту, уцепиться за нижние ветки, чудом не обломившиеся, подтянуться на руках, цепляясь ногами за сучки, и закинуть себя, тяжелую и неповоротливую, в развилку ствола.
Потребовалось, наверное, полчаса, чтобы разум Сони успокоился в относительной безопасности, заработал и сумел осознать положение, в котором она очутилась.
— Вот это да…
Нога свешивалась, скользила по обледеневшей коре. Но влезть выше никак не получалось, мешали как-то по-особенному зловредно выросшие сучки и ветки. Соня не дразнила зверя, а дергала ногой исключительно из-за неудобства позиции. Но как это объяснить прыгающему внизу, точно цирковая собачка, волку, мечтающему стащить ее за сапог на землю?
Его напарник, подоспевший на шум, такой же пуховый и смышленый на вид, только мастью чуть посветлее, не серо-стальной, а скорее седой, — сидел в сторонке, с умной мордой наблюдая за своим не в меру игривым товарищем и загнанной на дерево дичью, оседлавшей сук белоствольной березки.