Долгов задумчиво посмотрел в окно, перевел взгляд на палисадник. Может быть, она и права. Что же теперь, везти эту красавицу обратно?
А Мария Степановна продолжала:
- Убьют они ее или покалечат. Жалко мне. Не для таких садов это дерево, Ваня. Не любят наши дети природу, не замечают, как набухают весной почки на деревьях, как пробивается из-под земли или прямо из материнского ствола новый росток. Не хотят замечать, не научили их этому родители, не до того им, чтобы на всякую зеленую травинку внимание обращать. Сломать ее, растоптать - здесь большого ума не надо, на это все мастера. Человек привык потреблять, но не желает создавать. Никто не учит детей любить природу, заботиться о ней, охранять каждый хрупкий стебелек, пробивающийся из-под земли на свет божий. Да ты вспомни весну-то! Ведь они не дали даже вырасти молодой травке. Истоптали весь газон так, будто каток проехал. Какой уж тут траве родиться, даже сорняк - и тот не вылез. А ограда? Они ее просто поломали.
Она замолчала, потом тихо прибавила:
- Бессовестные, хуже зверей.
И вновь чуть повысила голос:
- А помнишь, что потом было? Когда я клумбу высадила?..
Еще бы ему не помнить.
Был конец мая. Не сломленная неудачей с газоном, Мария Степановна решила вскопать землю и разбить небольшую клумбу. Пусть любуются люди красивым, благоухающим палисадником. Может быть, и другие последуют ее примеру, тогда зацветет их двор, и будет в нем прекрасно, как в саду. А когда она посадит цветы, то уж проследит, чтобы дети не шалили и не топтали клумбу.
Она сходила на рынок, купила семян, побросала их в землю, и вскоре клумба запестрела всевозможными красками: оранжевой, синей, желтой, лиловой. Красиво получилось, ничего не скажешь, и проходящие мимо люди с восхищением и завистью глядели на цветник, кажущийся здесь просто чудом, и на пожилую женщину, временами выдирающую сорняки.
В этот день ярко светило солнце, группа детей у подъезда играла в "классики", а Мария Степановна протирала мокрой тряпкой кирпичное обрамление клумбы. И тут, рядом с детьми, она увидела собаку с отвислыми ушами - черный, кучерявый пес, кажется, пудель, но напоминает какой-то невообразимый гибрид. Стоит и косится на клумбу. Заметив женщину, "гибрид" вызывающе оглядел ее, смело подошел ближе, к самым кирпичам, и стал обнюхивать их. В душу Марии Степановны закралось подозрение: не собирается ли эта псина?.. Только она так подумала, как пес демонстративно поднял лапу у самого крупного и красивого цветка.
- А ну, пошел отсюда, пошел! - прикрикнула она, взмахнув рукой.
"Гибрид" не обратил на нее никакого внимания и продолжал добросовестно орошать местную флору.
- Уходи, говорю, места, что ли, тебе мало? - повторила Мария Степановна.
Пес справился, наконец, со своей задачей, повернулся к женщине и зарычал. Мало того, залаял, да еще как: на весь двор! Ему явно не нравилось, что его гнали отсюда. И, словно заявляя, что это место ему приглянулось, он по-хозяйски зашагал по клумбе, ничуть не смущаясь тем, что слева и справа от него, как доблестные защитники, один за другим падают и гнутся хрупкие стебельки. Прошествовав на самый густой участок, "гибрид" завалился прямо на цветы, демонстративно выпятив к солнцу грязное брюхо.
- Да что же это такое! - возмутилась Мария Степановна. - Никакого житья не стало от этих собак; что хотят, то и делают, где хотят, там и гуляют без всякого присмотра! И откуда их только понавезли сюда? А ну, иди отсюда, - повысила она голос, обращаясь к пуделю, - ну, кому сказала!
Пес широко зевнул, давая понять, что пропустил мимо ушей эту тираду, и заворочался, устраиваясь поудобнее.
- Ах, так! - Мария Степановна не на шутку рассердилась. Как же согнать отсюда этого мерзкого пса? На глаза попался камень. Нет, пожалуй, зашибешь, визгу будет на весь двор. Рядом лежала щепка, маленькая, со спичечную коробку. Вот это подойдет. И она запустила этой щепкой в пуделя. И надо же было попасть ему прямо по носу!
"Гибрид", будто его кольнули шилом в зад, вскочил и заскулил. Тотчас от группы детей отделилась девочка и с воплем ужаса бросилась, бессовестно ломая цветы, спасать свое курчавое сокровище. Она схватила пса, прижала к груди и принялась гладить, приговаривая:
- Бедненький мой Стасик, тебя обидели? Тебя больно ушибли, да? Маленький... У-у!..
Сопровождаемые этим междометием, зрачки ее метнули молнию, готовую испепелить.
Видел ли кто-нибудь, каким взглядом смотрят друг на друга две женщины, оспаривающие каждая свое право на мужчину? Не дай бог увидеть. Такими вот глазами смотрела сейчас девочка на своего врага со стеблями сорняков в руке.
- Как вам не стыдно, - неожиданно произнесла она, продолжая "испепелять" "врага", - ведь Стасик не сделал вам ничего плохого!
- Зачем же он топчет цветы? - возразила Мария Степановна. - Пусть себе гуляет в другом месте.
- В каком другом? - вспыхнула маленькая скандалистка. - Разве вы не видите, что у нас тут ничего не растет.
- Потому и не растет, детка, что вы с дружками и подружками вытоптали все кругом. Целыми днями топчете газоны, будто больше негде побегать и поиграть.
- У, противная старуха, - огрызнулась "детка" и повернулась, чтобы уйти.
Но, подумав, на прощанье прибавила громко, чтобы слышали все:
- Растопчем все ваши цветы, будете тогда знать, как обижать животных!
Мария Степановна почувствовала, как закипело все внутри.
- Бессовестная... - Она еле сдерживала себя. - Да его слегка только по носу задело щепкой...
Пудель, словно в подтверждение этих слов, попытался вырваться, но не тут-то было. Девчонка начинала впадать в истерику. Видимо, мамина школа.