— У твоего кузена отличный вкус.
— Это не его машина, — отвечаю я, волоча за собой два чемодана. — Понятия не имею, какой индюк здесь припарковался.
Толкаю низкую калитку и пропускаю вперед Даниила с коробкой в руках.
— Может, надо было ленточкой повязать? — начинает колебаться он, поднимаясь по ступенькам крыльца.
— Поверь, птичка от этого краше не станет. — Я поднимаюсь следом, открываю дверь и впускаю своего жениха в прохладную веранду.
Чемоданы оставляю здесь. Сил уже нет таскаться с ними. Сейчас важнее искупить вину перед дочерью и представить Даниила всей семье.
Натянув на лицо улыбку, открываю внутреннюю дверь, ведущую сразу в просторную гостиную, где бабуля сидит в своем кресле-троне перед телевизором, а дедуля делает ей массаж ног.
С лестницы сбегают мои горластые племянники. Мелкий снова что-то стащил у своей сестры и спешит всем показать. Мой кузен с кем-то трындит по телефону, расхаживая из стороны в сторону и жестикулируя. Его жена с полотенцем на голове пилит ногти, разложив весь свой маникюрный набор на низком столике перед диваном.
Я стряхиваю снег с шапки и, прочистив горло, привлекаю к нам с Даниилом всеобщее внимание.
— Всем привет! Вот… познакомьтесь… Это Даниил. Мой жених и…
Из кухни показывается тетя с посеревшим лицом. А вслед за ней моя лапочка-дочка. Сердито и недоверчиво глядя на Даниила, вытягивает за собой на свет того самого мужичонку, из-за которого у меня мутнеет в глазах.
Грохот моего упавшего на пол тела, пожалуй, последнее, что я слышу, проваливаясь в глубокий обморок.
Глава 7. Майк
Однажды я брал упитанного барашка. На шашлык. Прокладывая себе дорожку поровнее к выигрышу тендера. Вот этот селезень, в которого с первого взгляда влюбляется моя фиктивная дочь, вылезает мне в цену того барашка. Но чего только не сделаешь под давлением: «Папочка, ты же меня любишь?»
Молодец, малявка. Пробивная. Всего в жизни добьется.
— Как мы его назовем? — интересуется она, болтая ножками по пути домой.
Везет ей. На внедорожнике продирается сквозь сугробы. Уже мимо третьей застрявшей маршрутки проезжаем. В одной из них сейчас могла торчать эта новогодняя Елка.
— Ты хочешь дать имя утке? — улыбаюсь, выворачивая руль на крутом повороте.
— А чем он хуже других? Такой же человек. Может, Пол?
— Пол? Он у тебя ирландец?
— Почему? — забавно хмурится.
— Пол — ирландское имя. Выбери славянское. Назови Велесом, — предлагаю, вспомнив своего песеля из далекого детства. Лучший дружище, каких я знал. — Дуся и Велес звучит куда гармоничнее.
— Хм… — Опять постукивает пальчиком по подбородку. — Океюшки. Будет Велесом.
— Куда ехать-то? — уточняю у нее, у каких ворот парковаться.
— Вон мой дом! — Тем же пальчиком тычет в сторону двухэтажного дома из бруса.
С виду симпатичный. Небольшой дворик с низким заборчиком. Прочищенная тропинка. Уютное крыльцо, украшенное еловыми ветками и подсветкой. Мансарда под крышей. Мигающие гирлянды во всех окнах. От дома так и веет праздником, теплом, душевностью. Даже дико становится. Мой Новый год — это обычно пальмы, песок, отшлифованная телка.
— А можно мне попибикать? — просит Елка, прыгая с заднего сиденья на переднее.
— Ну, попибикай, — разрешаю и отодвигаюсь, позволив ей нажать на кнопку звукового сигнала.
Счастья полные штаны. Могли бы ее губенки сильнее расширяться, так до самого затылка разъехались бы в улыбке. Оказывается, не только пацанам папаши нужны. Девчонкам тоже хочется за руль, на рыбалку или просто попонтоваться с батей за руку.
— Ты, наверное, бандит, да? — вдруг вгоняет меня в ступор Елка.
На секунду торможу.
— Только у бандитов такие крутые машины.
— Я весь день незаконно называю себя твоим отцом. Походу, да, теперь я бандит, — улыбаюсь ей. — Пошли. Закинем твоего Велеса к Дусе. Мне еще за цветами надо успеть.
Но от цветочного меня теперь отделяет еще одна остановка. Автомойка.
Наш дорогой Велес умудрился вылезти из коробки и засрать мне весь багажник. Увидев результат его переезда, Елка присвистывает и отворачивается, пряча от меня свои красивые бесстыжие глазенки.