Теперь - отобрать команду. Власов уже перебрал мысленно московских оперативников, но сейчас торопливо перелистал их досье на экране рехнера, проверяя, не упустил ли он что-нибудь существенное. Впрочем, досье ничего не гарантируют - у тех, кого назвал Эберлинг, они тоже были безупречны... Так или иначе, время идет, сомневаться некогда. Непосредственно командовать захватом Фридрих, конечно, не собирался - все же каждый должен заниматься своим делом. Командиром группы он решил назначить хауптмана Конрада Шрамма, на счету которого уже имелось восемь успешных операций, связанных с захватом или освобождением захваченных. Шрамму приходилось работать в самой Америке, и нынешнюю свою командировку в союзную Россию он, должно быть, воспринимает, как отдых - или даже как знак начальственной немилости. Случайно ли он оказался здесь, или это предусмотрительность Мюллера? Так или иначе, пора ему вспомнить славное прошлое. Фридрих набрал его номер - тот, который, согласно иструкции, надлежало использовать лишь в чрезвычайных ситуациях. Несмотря на ночь, Шрамм отозвался моментально, даже быстрей, чем Гуревич - вот что значит выучка профессионала. Власов назвал свой пароль и добавил: "Код 'змеи'." Это означало - предатели среди своих.
- Принял, "змеи", - ответил Шрамм. Его голос был ровным, хотя можно было представить, какой гнев вызывало у образцового бойца это известие.
Фридрих лаконично поставил ему задачу, подчеркнув необходимость предотвратить ликвидацию Зайна (и умолчав, естественно, об израильских конкурентах), и перечислил отобранных членов группы.
- Понял, - ответил Шрамм и повторил перечень фамилий. Фридрих, ожидавший, что он, как более компетентный в данном вопросе, как-то прокомментирует его выбор, подумал, что беспрекословная исполнительность идеальных солдат иногда все же раздражает.
- Вопросы, возражения? - осведомился он.
- Никак нет.
- Тогда исполняйте. Связь на частоте 133.2, - эта частота отличалась и от стандартной, и от резервных, каковые могли прослушиваться заговорщиками. - Позывной - "егерь", объект - "фазан". Группой командуете вы, но я тоже прибуду на место.
- Так точно, - снова Власов подумал, что за бесстрастным уставным ответом на самом деле скрывается неудовольствие. Профессионалы (и сам Фридрих не был исключением) не любят, когда кто-то путается у них под ногами, в особенности если этот кто-то - с начальственными полномочиями. И, в принципе, назначив командира группы, он мог спокойно оставаться дома и ждать докладов. Но если взять Зайна не удастся, первым делом ответственному за операцию поставят в вину, что он не проконтролировал ее лично - хотя это и не было его обязанностью. И кроме того - при наихудшем развитии событий только он сможет остановить стрельбу.
Фридрих встал из-за стола, взял пистолет и запасную обойму, затем бросил сомневающийся взгляд на плат Вебера. Брать его с собой было опасно - мало ли как будут развиваться события, плат может пострадать... но оставлять без присмотра, пусть даже и на точке С, в свете открывшихся обстоятельств тем более не хотелось. Да и будет ли вообще прок от этих зашифрованных данных? Все же он взял плат в левую руку и пошел в прихожую.
Теплее и уютнее на улице, естественно, не стало; Фридрих чуть не поскользнулся у самого подъезда и подумал, что ехать по городу, где мороз прихватил все, что натаяло днем, придется с осторожностью. Было не очень темно, ибо рассеянный свет огней большого города отражался от низко нависших над Москвой туч, вновь меланхолично сеявших редкий снежок. Переулки были, естественно, пустынны, хотя с Нового Арбата, где с часу ночи вновь открыли движение, то и дело доносился шум машин - главные артерии российской столицы не затихают ни на минуту даже в самые глухие ночные часы.
Улица Роммеля, однако, к главным никак не относилась. Расположенная на западе Москвы почти возле кольцевой, к северу от Можайского шоссе, она представляла собой практически такую же рабочую окраину, как Ореховый бульвар. Или улица Гудериана... Фридриху вдруг подумалось, что в Москве есть улицы, названные в честь каждого из трех триумвиров, но все они достаточно захолустные. Не идущие ни в какое сравнение с тем же Новым Арбатом, не говоря уже о Власовском проспекте. Фридрих с удивлением понял, что это вызывает у него странное смешанное чувство - он даже не мог определить, преобладает в этом чувстве досада или гордость.
Так, к черту эти славянские самокопания. Надо думать о деле.
Зайн, конечно, недаром выбрал себе жилище в таком месте - в одной из типовых многоподъездных многоэтажек, где сроду не было консьержек, соседи плохо знают друг друга, и к тому же квартиры часто сдаются небогатым приезжим; причем покинуть город отсюда можно очень быстро, и разными путями - на машине или на электричке. Но все это работает лишь до тех пор, пока охотники не знают, где сидит фазан... Впрочем, может быть, они едут к разоренному гнезду, и добыча уже у юде? Если так, пусть они уже унесут ноги. В общей сложности у них было более пятнадцати минут форы, вполне могли успеть. Теперь, когда ответственным назначили лично его, Власов уже не был уверен, что это лучший вариант - но пусть лучше так, чем перестрелка. Фридрих вставил в ухо наушник, закрепил у подбородка миниатюрный микрофон и настроил нужную частоту.
- Первый - Егерь. Контроль связи.
- Егерь-два - Первый, связь хорошая, - немедленно откликнулся Шрамм. - Выходим на позицию, пока все спокойно.
Все-таки отличные ребята эти оперативники. Управились на удивление быстро, особенно учитывая, что операция заранее не готовилась, им пришлось вскочить посреди ночи и куда-то мчаться, прорабатывая план уже в пути... Тут Власов вспомнил о заговорщиках в их рядах, и его настроение вновь испортилось.
Он замедлил скорость, сворачивая на улицу Роммеля и всматриваясь в полумрак, едва рассеиваемый горевшими вполнакала фонарями. Ага. К дому номер 9 подкатывал длинный фургон. Кажется, с какой-то рекламой, намалеванной на борту. Не очень подходящее время для коммерческих перевозок... а вот идея правильная: едва миновав ближний к первому подъезду угол дома, фургон останавливается параллельно фасаду с внешней стороны здания, прикрывая окна квартиры Зайна от возможных снайперов из дома напротив. Ну и затрудняя бегство через эти окна, само собой. Власов остановил машину: не нужно еще и ему соваться слишком близко, тем паче что его автомобиль следящие за Зайном могут узнать. С занятой позиции ему была видна внешняя стена и торец здания. Меж тем уже сейчас кто-то должен взять под контроль окна с противоположной стороны и дверь подъезда...
- Егерь - Егерь-пять! У подъезда - машина "Скорой помощи" с включенным двигателем.
Черт. Ну и где же ваша расторопность, господин Гуревич?! Хотя, конечно, это может быть и самая обычная "скорая", прибывшая к кому-то по вызову. Но почему-то Фридриху в это не верилось.
- Водитель у меня на мушке, - доложил пятый несколько секунд спустя.
- Пятый - первый, отставить! - рявнул Фридрих прежде, чем Шрамм успел отдать какую-либо команду. - Никому не стрелять.
- Это не боевой, это транквилизатор, - пояснил командир группы с оттенком снисходительности.
- Все равно, - стоял на своем Власов. - Нет необходимости. Если это просто врачи, они сделают свое дело и уедут. Мы должны ждать и наблюдать за квартирой. Вы не согласны, Егерь-два?
- Согласен, - ответил Шрамм после крохотной заминки. - Егерь-пять, держи его на мушке, но никаких действий без команды. Какой номер машины?
- М 03-29 АА.
- Пробей по доповской базе, - велел Шрамм вполголоса. Позывной он при этом не назвал - очевидно, обращался к кому-то, кто находился рядом с ним в фургоне. Это, конечно, была не полная доповская база, со всеми спецномерами - если бы Управлению удалось получить доступ к такой, Власов бы это знал. Это лишь официальная ее версия, которой русские поделились с союзниками - но номера машин городских служб в ней есть.
- Егерь - Егерь-четыре, в квартире со стороны улицы шторы задернуты, свет через щели нигде не просачивается, тихо.
- Егерь-шесть, подтверждаю со стороны двора, - тут же прозвучал второй доклад.
Фридрих, разумеется, понимал, откуда у находящихся снаружи эта уверенность в тишине внутри квартиры: невидимые глазом лазерные лучи, отраженные от оконнных стекол, фиксируют малейшую вибрацию, позволяя подслушивать хоть сколько-нибудь громкие разговоры и другие звуки.