– Да я занят был, прости, – сказал он. – Ну, есть будем?!
– Что ты все с этой едой! – обижено воскликнула Алена. – Я тут перед тобой прыгаю, как бабочка, хочу тебе удовольствие доставить, а ты!..
– Ну, не прыгай! Я что, заставляю? – Алексей вдруг разозлился. – Я целый день пахал, как бык. Я есть хочу!
Алена обижено искривила рот, напомнив мужу дочку.
– А я тоже работаю! Потом еще готовлю, стираю, убираю. А ты после работы…
– Что я после работы?
– Любовницу ублажаешь, вот что!
– Какую еще любовницу?
– Да у тебя их было за эти десять лет – сто штук! Я что, разбираться буду, какую?
Прежде жена таких вещей не говорила. Дулась иногда, но это легко лечилось: стоило только сказать, что она вкусно готовит, или принести ей паршивый букетик, и Аленка успокаивалась. И вдруг сегодня, после такого тяжелого дня, она устраивает весь этот цирк и нападает с упреками!
– И зачем тогда ты тут вот бордель развела? Лепестки, свечки, тряпка эта на твоих жирах! Ты что думаешь, у меня на это встанет? Вот же дура! Если хочешь знать, баб я выбираю – не тебе чета!
– Да? Очень интересно! И кого?
– Хочешь знать?
– Хочу!
– Да вот эта твоя мадам, что плясать голой тебя учила!
– Ева? – Алексей со злорадством заметил, как от удивления вытянулось круглое лицо жены. – Но… она же старше меня на десять лет!
– И что? Ты видела ее фигуру? А теперь на себя погляди!
Он развернул жену на сто восемьдесят градусов и ткнул ее носом в зеркало. Она попыталась вырваться из его рук, нечаянно царапнув по предплечью, но вдруг замерла перед своим отражением. Зло хохотнув, Алексей натянул штаны от спортивного костюма, в котором ни разу не отжался, и отправился на кухню. На плите обнаружились котлеты, в холодильнике – полторашка пива. Включил телевизор и принялся за еду.
Минут через пять хлопнула входная дверь, но Алексей не обратил на это никакого внимания.
Алена переоделась в джинсы и широкую майку с изображением Барби – эти вещи она купила сегодня на рынке, чувствуя радостный всплеск надежд на обновленное будущее. Майку выбрала розовую, а джинсы облегающие, и в тот момент ей плевать хотелось на объем своего зада. Ева сказала, что красота не в форме, а в содержании…
Алена сердито всхлипнула. Полупрозрачный пеньюар засунула в ящик для носков – поглубже! Свечи задула, лепестки оставила без внимания.
Находиться дома она не могла. Взяла свою новую салатно-зеленую с желтыми цветами сумку, еще недавно так радовавшую ее, и поплелась куда глядят глаза.
В конце августа стояла жара, к вечеру сменявшаяся неожиданно свежей прохладой – это спускался горный воздух с окрестных вершин. Но Алена, погруженная в свои горести, не ощущала холода. Ее кровь грели обида, ненависть и злость.
Злилась Алена только на себя – за то, что с этими лепестками и пеньюаром выставилась перед мужем дурой. Ненавидела Лёшку – за черствость, за измены, о которых она всегда знала.
А мысль о Еве обжигала обидой. Эта самая Ева Корда со своей проклятой «Школой соблазнения» появилась в Курортном шесть месяцев назад. Именно Ева подарила Алене надежду вернуть мужа, показав ему настоящую себя – соблазнительную, нежную, любящую.
И теперь выясняется, что та же самая Ева тупо трахалась с мужем Алены! Это же какой стервой надо быть, чтобы учить жену соблазнять мужа и с ним же заниматься сексом! Значит, Ева спокойно наблюдала за попытками Алены вырваться из жуткой многолетней депрессии, давала ей ободряющие советы, а в постели они с Лешкой насмехались над ней – расплывшейся унылой домохозяйкой, потратившей всю свою стройность на беременности, отдавшей мужу лучшую часть своих лет и сохнувшей от нелюбимости рядом с ним, равнодушным развратным чурбаном.
…Тут Алена сообразила, что идет по проспекту Здоровья и громко ревет, обтекаемая людским потоком, не имея сил остановиться. Свернула в парк, набрела на лавочку, скрытую от прохожих кустами жасмина, рухнула на нее и дала волю слезам.
И как все мерзко обернулось: Алена несколько месяцев готовилась к этому вечеру, надеясь, что именно с него начнется возрождение ее давно загубленной семейной жизни. Да покормила бы она Лешку котлетами, не вопрос! Вот если бы он хоть слово доброе сказал ей, она бы тут же подала на стол, а Лешка – не захотел! Ничего странного – небось, после Евы ему родная жена чучелом кажется.
Не стоило даже пытаться сравнивать себя с ней – Ева относилась к другой породе людей. Алена с трудом смогла бы объяснить, к какой именно. Сказать, что Ева шикарная женщина? Нет. Шикарные женщины тратят на себя много денег и претендуют на «самое лучшее», а Ева принципиально не носила дорогих тряпок, зато каждая вещь на ней смотрелась на сто миллионов. С изюминкой?.. И это тоже не совсем верное определение. Ева сама была сплошь изюмом.