Неожиданно глаза девушки расширились от испуга, и она заорала:
— Назад, назад! Живо на берег, мать вашу!
Света замерла, ничего не понимая, но Лон, не смотря на раны, среагировал сразу же. Ухватив девушку за шиворот, он потянул ее за собой. И все же успел. Вода в крохотной реке забурлила, словно кипяток.
— Ааа, уберите, уберите ее! — испуганно завизжала Света, хлопая себя по ноге.
Лон грохнулся перед ней на колени, рывком задрав штанину. К ее бледной ноге, извиваясь, присосалась огромная, с локоть длиной, чернющая пиявка. Татуированный ухватил слизкую гадину и рывком оторвав закинул подальше в кусты. По ноге побежала кровь.
— Перебинтуйся, — как можно мягче произнес Лон, устало опускаясь на землю.
— Что делать будем? Из-за Гнили тут вся река в пиявках? — опуская Сиу на землю, спросил Дима.
— Обход искать. Они уже в кубло сбиваются, здесь не пройдем, — вздохнула Ната.
Бурление в реке и вправду стало спадать. Или скорее локализоваться. Теперь вода беспокоилась лишь в одном месте где-то на середине речушки. Теперь было отчетливо видно черные, осклизлые бока, постоянно извивающиеся, ползающие друг по другу. Твари сбились в один большой комок, готовясь накинуться на любого, кто сунется в воду.
Будто этого было мало, далеко за спиной над лесом раздался хищный птичий крик.
— Цапля нас не отпустит, — обреченно выдохнул Лон.
— Может она сюда не пойдет? — всхлипнула Света.
— Мало вероятно, надо идти, — Ната поднялась на ноги, чтобы оглядеться по сторонам.
Дима прикусил губу и снова взглянул на реку. Что если перебраться на ту сторону? Пойдет ли птица за отрядом?
— Бесполезно. Тут мы не пройдем, — Ната явно догадалась, о чем он думает. — Да и китоглав у нас на паучьих ножках. Кубло его не достанет.
— Достанет, они же могут «прыгать» вверх почти на два метра. Ухо рассказывал, — при упоминании учителя, Дима вновь почувствовал, как к горлу подступает комок.
Девушка оценивающе взглянула на пиявок, а затем неуверенно кивнула:
— Да, этих хватит, чтобы вверх броситься. Но как мы переправимся-то? У меня идей нет.
— Бросьте… меня, — неожиданно подал голос очнувшийся Сиу.
— Не дури, — покачала головой его подруга. — Вот так подохнуть захотел?
— Я все равно… труп. Слишком… много крови, — простонал парень, кое-как приподнявшись на локте.
— Может сработать, — угрюмо заметил Лон.
— Иди к черту! — рявкнула Ната. — Не для этого Сиу из такой жопы живым выбрался!
— Может и для этого, — сплюнул кровью смуглый.
Его подруга замерла, то и дело открывая рот и снова его закрывая, явно не в силах подобрать слов.
— Дима… кинь меня в воду… ниже по течению, — продолжал раненый. — Быстро рванетесь. И перейдете реку.
— Обойдешься, — вдруг упрямо бросил парень. — Давай сюда свою рубаху. И ты, Лон, тоже.
— Чего ты?.. — начал татуированный, но Дима оборвал его криком.
— Живо! Пока этот петух к реке не явился!
Вытащив из сумки моток тетивы, взятый еще в мастерской Трехпалого, парень быстро скомкал окровавленную одежду друзей. Прежде чем ее завязывать, он, не думая, полоснул себя по вене на руке, и добавил тряпкам еще больше крови. По итогу окровавленную одежду Дима увязал в плотный комок. Около метра тетивы оставил свободным, чтобы получился эдакий «хвостик» – так кидать приманку будет проще.
— Не получиться нихрена, — вздохнула Ната.
— Лучше бежать готовьтесь и раны в воду не макайте! Первым Лон, с Сиу на спине. Потом ты и Света в хвосте, — распределил он друзей так, чтобы как можно дольше в реке не было тех, кого ранили ниже пояса.
Отойдя чуть в сторону, Дима оглянулся, убедившись, что его друзья готовы. Рану ему завязала Света, предварительно намочив еще один бинт по просьбе парня. Его юноша и кинул в реку первым, наблюдая за реакцией кубла.
Пиявки не заставили себя ждать. Извивающаяся масса колыхнулась, и быстро погребла в сторону приятно пахнущего для них пятна.
— Работает! — радостно прошептал Дима и принялся раскручивать над головой приманку.
«Надо кинуть недалеко, чтобы они точно почувствовали, но и неблизко, иначе времени не хватит,» – успел подумать парень, выпуская из рук веревку. Одновременно с этим он завопил:
— Ходу!
Вода на переправе забурлила, от бегущих через реку людей и пиявки заволновались, но вместе с тем, ниже по течению шлепнулась сладко пахнущая кровью приманка. Твари, видимо, чувствовали алую жидкость не хуже акул, но при этом не отличались сообразительностью и, скорее всего, вовсе были слепы. Между непонятным бурлением и вкусно пахнущим пятном на воде, они выбрали второе.