Так вот, Питер, как-то узревший у него в комнате подобное, тоже загорелся этой идеей. Одно пошло за другим и вот, в доме Паркеров было два набора крюков и гамаков, которые легко можно было развесить. У Юджина, к слову, был в этом доме свой собственный набор. Так, по субботам, картина двух усталых после тренировок парней, лежащих или спящих в гамаках в гостиной Паркеров, быстро стала привычной.
Сам праздник вышел очень уютным и домашним, благодаря стараниям женщин старшего поколения. И Мэй Паркер, и Анна Уотсон очень ответственно отнеслись к приготовлению блюд к праздничному столу. Особенно первая, ведь жребий пал именно на её дом для проведения Дня Благодарения. Но всем было хорошо видно, что такие хлопоты им не были в тягость. Наоборот, обе женщины будто бы помолодели, скинув по десятку лет.
Еда была очень вкусной и, как и положено настоящей домашней еде, сытной и жирной. А индейка — главное блюдо праздничного стола, так и вовсе была выше всяких похвал. Большая, хорошо запечённая в духовке, с ароматной и заманчиво блестящей корочкой. От одного только взгляда на неё начинали течь слюнки, а уж когда носа касался непередаваемый аромат, то и вовсе становилось очень сложно терпеть. Ну и, как следствие, та самая «Индюшачья кома» и тихий час, как в садике.
Позже вечером, когда все более-менее отошли от индейки и всего остального, Питер тихо поделился с ним своей проблемой. Появился Мистерио и завтра должен был выйти очередной очерняющий Паука опус от газеты Джеймсона. Этот аквариумоголовый злодей с плащом из восьмидесятых под видом Человека-паука совершил дерзкое ограбление ювелирного магазина, подставив дружелюбного соседа. Юджин спросил, не нужна ли его помощь в поимке злодея, но друг поблагодарил и отказался. Сказал, что сам сможет разобраться, просто ему нужно было выговориться.
Спрашивать, почему тот не выговорился той же Фелиции, которая была уже вполне официально девушкой Питера, он не стал. И так было понятно, что по той же причине, по которой друг платил за их обеды после тренировки — мужская гордость или эго. Кому как удобнее называть. Юджин не особо хорошо знал местную Фелицию, но примерно представлял её характер и вполне мог сказать, что и сам бы не стал жаловаться такой девушке о своих «рабочих» проблемах. У него тоже была гордость. Радовало, что с Ниссой всего этого не нужно было.
Идиллию оставшегося времени нарушил всего один телефонный звонок. Очень громко заиграл рингтон с песней Good Charlotte — «I Just Wanna Live», заставивший вздрогнуть Питера, который был очень сильно сосредоточен на какой-то статье в интернете.
— И когда же ты сменишь себе музыку на звонок на нормальную песню? — покачала головой его мама.
— Я не большой любитель кантри, мам, — улыбнулся он ей в ответ.
Эта была их давняя, внутрисемейная шутка. Как уроженка Юга, Рози Томпсон была страстной поклонницей музыки в стиле кантри. Да, это был банальный штамп, но такова была правда. При всём при этом, новый Юджин открыл для себя, что в принципе в кантри песнях было очень много того, что ему нравилось в музыке. Там были ударные, всегда обязательно была гитара, и, в принципе, некоторые песни по задору мало чем уступали его любимому року. Только из воспоминаний выходило, что реципиент его тела, то ли из вредности, то ли ещё по какой неизвестной причине, всегда кривил и задирал нос. Правда делал это без злобы, вот всё и переросло в этакое противостояние. Самое забавное, что он прекрасно видел, что его маме нравились многие рок группы и их песни. Разве что кроме всяких скрим- или дэд- металлов.
— Хэй, имеешь что-то против кантри? — тыкнула в его сторону вилкой, которой ела картофельный салат¹, заправленный майонезом, Мэри Джейн. — Мистер, помни, я на диете, и я вооружена.
— Ты ешь картофельный салат с майонезом, какая диета, Эм Джей? — фыркнул Юджин.
— Зря ты, — еле слышно прошептал Питер и покачал головой, скорее всего наученный горьким опытом.
— И в этом-то всё и дело! Я её нарушаю, поэтому зла, — пояснила для особо недогадливых в его лице рыжеволосая красавица и отправила очередную порцию картофеля на вилке себе в рот. При этом вид имела злой и возмущённый. — И вообще, майонез диетический!
Парень оглянулся в поисках поддержки, но у всех, даже у Питера, было понимающее выражение на лице.
— Ты же и так красотка, зачем тебе диета? — решил технично съехать с опасной темы он.
Когда речь у женщин дальше заходила про вес и диеты, самое благоразумное было промолчать.
— Мужчины, — фыркнула его сестрёнка с важным видом взрослой девочки и закатила глаза.
На этот раз понимание было только на женских лицах, а они с Питером, как единственные представители сильной половины человечества, только непонимающе переглянулись и пожали плечами. Что бы они не сказали, перевес в голосах был явно не в их пользу. Иногда демократия легко превращалась в тиранию, при таком подавляющем преимуществе.