Его мама была очень удивлена той суммой, которую они «унаследовали» от её тётушки из Бразилии. По грубым подсчётам выходило больше полутора миллионов после уплаты всех налогов. Мистер Стивенсон даже любезно предложил им услуги финансового консультанта и вообще бухгалтерского отдела при их фирме. Да, была и такая, к удивлению Юджина.
Он спокойно принял новости о том, что они вначале хотели показать все документы своему адвокату. Мужчина поинтересовался его именем и, когда узнал, что это был Мэтт Мёрдок, то понимающе улыбнулся и кивнул, похвалив того. Правда, за этим Юджин сумел разглядеть некоторое высокомерие по отношению к дьяволу адской кухни. Очевидно, они сталкивались в суде, и этот мистер Стивенсон одерживал верх.
Когда они покинули эту фирму, парень забрал документы, чтобы навестить Мэтта и показать те ему. Мама поцеловала его на прощание и села с Джесси в свой автомобиль.
Дорога до офиса Мэтта была скучной и долгой. Как назло, прямо по маршруту автобуса, на который сел Юджин, предпочитавший лишний раз не использовать метро после своего преображения, произошла крупная авария. Это немного подпортило настроение, но заодно и помогло настроиться на разговор со слепым адвокатом.
Первой его встретила Карен Пейдж, что-то активно печатающая на клавиатуре своего компьютера. Жизнерадостная блондинка с голубыми глазами и доброй улыбкой. Можно даже сказать, что она была воплощением типичной американки в представлении всего остального мира. Она быстро провела его к Мэтту.
Сорвиголова был ростом шесть футов, то есть ровно сто восемьдесят три сантиметра, весом примерно девяносто килограмм, спортивного телосложения, которое подчёркивал приталенный однотонный пиджак, тёмно-коричневого цвета. Когда он встал из-за стола, чтобы поприветствовать его, то Юджин увидел, что брюки были чёрными.
Сам Мэтт нисколько не изменился за время с их последней встречи. Всё те же рыжие, как и у большинства ирландцев, волосы, гладковыбритое лицо и солнцезащитные очки с тёмно-красными стёклами.
После крепкого рукопожатия, они расселись по местам, и адвокат спросил:
— Ты принёс документы?
— Да, конечно, — Юджин оглянулся. — Куда мне их лучше положить?
— Слева от меня должна быть небольшая и пустая подставка для бумаг, — улыбнулся Мэтт.
Документы быстро оказались в ней.
— Положил, — произнёс Юджин.
Пусть это предупреждение и было совершенно напрасным.
— Хорошо, — улыбнулся адвокат. — На всякий случай уточню, там же нет шрифта Брайля?
— Увы, — он развёл руками. — Вроде и очень богатая фирма, а копии документов для слепых ещё не делают.
Это была их старая шутка. Не смешная, но они оба всё равно каждый раз улыбались, когда произносили её.
— Да, — Мэтт покачал головой. — Я думаю, что нужно издать специальный закон, чтобы не ущемлять права слабовидящих или слепых.
— Здравая мысль, — ответил Юджин. — Если создать петицию или прошение, то я готов под ним подписаться.
И говорил он это вполне серьёзно. Такого рода толерантность была для него гораздо лучше, чем всё то дерьмо, что вдруг стало набирать популярность в последние годы его прошлой жизни. Особенно когда доходили до настоящего маразма со всеми этими повестками и прочим. Гендера в природе было только ДВА! Мужской и женский! Всё остальное не имело никакого отношения к биологии и относилось уже к области психологии.
— Буду иметь тебя в виду, Юджин, — ответил адвокат. — Знаменитая модель точно привлечёт куда больше внимание, чем скромный служитель закона.
— Мне до этого ещё далеко, да и вряд ли такое станет возможным, — отмахнулся Юджин от этого.
— Не скажи, — усмехнулся Мэтт. — Скажу тебе по секрету, даже у Карен есть та твоя фотография с обнажённым торсом.
— Аргх, — тяжело вздохнул на это он, вызвав смех у своего адвоката. — Если она захочет, то могу оставить ей автограф.
Насколько Юджин знал, в этой вселенной у Мэтта и Карен пока не было никакой любовной линии.
— Лучше сфотографируйся с ней вместе, — подал идею слепой борец с несправедливостью. — Мне даже жаль, что я не могу видеть выражение твоего лица.
— Нет уж, мне не хватало, чтобы ещё и ты мою фотографию после этого хранил, — отшутился в ответ Юджин, вызвав смех у своего собеседника.
Шутка была грубой, да и вообще неполиткорректной, но Мёрдок, как истинное дитя своего гетто, любил подобный юмор. Особенно если в нём не было намерения оскорбить оппонента специально. В этой не было.