Утром следующего дня на всей освобожденной территории венгры читали обращение Временного национального собрания к народу:
«... Нужны чрезвычайные усилия для спасения нашей кровоточащей тысячами ран родины, очутившейся в страшной опасности. Недопустимо, чтобы наша родина провалилась в бездну, на край которой нас толкнул проклятый союз с гитлеровской Германией. Недопустимо, чтобы из-за подлой измены родине немецких наймитов, преступной банды Салаши, Венгрия шла к гибели... Нужно рвать с гитлеровской Германией! Необходимо заключить перемирие с победоносными союзными державами...
Нельзя стоять в стороне со сложенными руками, когда русская армия одна освобождает нашу родину от немецкого ига. Мы действительно заслужим право на свободу, на независимость лишь тогда, когда мы и сами действительно всеми своими силами примем участие в собственном освобождении. Нация должна подняться на священную освободительную борьбу против немецких угнетателей.
Мы призываем наш народ встать под знамена Ракоци Ференца, Кошута Лайоша, взять в руки оружие и пойти по стопам куруцев и гонведов 1848 года...
Мы хотим национального единства...
Мы хотим иметь демократическую Венгрию...
Мы хотим земельной реформы...
Венгры! Сплачивайтесь вокруг Временного национального собрания, выражающего национальную волю!..
Гонведы! Для вас не существует иного приказа, кроме приказа нации... Поверните оружие против немецких угнетателей, помогайте Красной Армии — нашей освободительнице! »
15
Подвал был холодный и мрачный: мокрые каменные стены, низкий сводчатый потолок. На полу — грязная, истоптанная солома, в углу — разбитые бочки, от которых несло густым, тяжелым запахом прокисшего вина.
Полковник Мазников сел, осмотрелся, потом жестким немигающим взглядом уперся в лицо Гоциридзе.
— Очень плохо, Шалва Михайлович!
Гоциридзе и сам понимал, что «очень плохо». Полк, пройдя с начала наступления около двадцати километров, остановился перед небольшим венгерским городком Биа — сильным узлом обороны противника. Атака днем, с ходу, не дала результата. Потеряв три машины, пришлось отойти на исходные.
— Очень плохо! — повторил командир бригады.— Сам стоишь и меня задерживаешь.
— Вы правы, нахмурившись, негромким спокойным голосом ответил Гоциридзе; он понимал, что искать какие-то причины дли оправдания было сейчас и бессмысленно и ни к месту. —Ночью и сам поведу полк в атаку.
— Н-нет! — оборвал его Мазников. — Это не выход. И такая храбрость никому не нужна. Сейчас не сорок первый год.— Он на минуту задумался.— А ну-ка дай карту!
Населенный пункт Биа лежал на шоссейной дороге примерно посередине между Будапештом и городом Бичке. Эта дорога была одной из двух остававшихся у противника дорог, по которым еще можно было подбрасывать в Будапешт подкрепления, продовольствие, боеприпасы. Кроме того, она обеспечивала врагу известную свободу маневра подвижными частями. Взять Биа — значит отрубить еще одну артерию, питавшую будапештскую группировку немцев, обеспечить фланг бригады Мазникова, которая своими передовыми отрядами уже вышла в район Будаерш и к железнодорожной станции Терекбалинт, что в восьми километрах от юго-западной окраины венгерской столицы.
Противник хорошо укрепил Биа. С юга, то есть как раз с той стороны, откуда подошел к Биа полк Гоциридзе, городок был опоясан неглубокой, но очень крутобережной, как противотанковый ров, речушкой. С юго-запада тянулось болото. Оставался только юго-восток. Но там были минные поля и сильные противотанковые средства.
— Сделаем так,— сказал командир бригады.— Демонстративная атака небольшой группой на правом фланге, чтобы отвлечь силы и внимание противника. А по краю болотца, оно основательно замерзло, сам видел,—Мазников обвел карандашом голубоватое пятнышко, изрезанное синими штрихами,— пустим две роты в тыл, охватом слева.
— Я думал об этом,— начал было Гоциридзе.— Но...
— Что «но»?
— Все-таки болото. Мы можем потерять машины. А у нас их и так не очень-то густо.
— Болото замерзло,— холодно заметил командир бригады.— Я там был. И я никого не посылаю по болоту. По краю. Охватом слева.
— И еще одно...— после минутного молчания сказал Гоциридзе.— Разрешите?
— Слушаю.
— Для тех, кто должен пойти в демонстративную атаку, будет очень мало шансов... Очень мало шансов не только на успех..,
— Но и на возвращение? — исподлобья взглянул на него Мазников.
— Да, и на возвращение.
— Согласен. Но другого решения я здесь не вижу.