В душе у маленькой «женщины» Юки словно рос алмазный стержень, который невозможно было никак одолеть, и это отпугивало от неё сверстников, не желающих думать вечными категориями. Даже о чудовищной ситуации в своей семье девушка говорила спокойно, как бы рассуждая, а не возмущалась и не сетовала, будто речь шла о ком-то другом, а не о ней самой.
Юка протянула учительнице свой альбомчик больше похожий на записную книжку. Лола Каримовна никогда не видела подобной изобразительной манеры. Рисунки девушки можно было отнести к технике пуантилизма – живопись цветными точками. Но в отличие от французских импрессионистов она составляла свои композиции из раскрашенных фломастерами маленьких чешуек. Фломастеры, признанные художниками вовсе не пригодными для профессионального искусства, давали неповторимый яркий и праздничный эффект.
Эта техника была изобретена Юкой и доведена до такого совершенства, что передавала цветовые рефлексы и нюансы светотени. Миниатюры выглядели очень декоративно и напоминали драгоценную мозаику. Сюжеты тоже были своеобразны. Коричневые узловатые руки старого человека держат маленькую игрушечную деревню с церквушкой. Большая чёрная собака с человеческими глазами качает колыбельку с младенцем. Беленький домик с цветными ставнями на зелёном пригорке. Старушка в голубом платочке с рыжей кошкой на коленях. Бревенчатая комната с открытым окном и занавесками, расшитыми маками и васильками. Всё сказочное и неуловимо иконописное.
– Замечательно, Юленька!
– Лола Каримовна, называйте меня Юка. Пожалуйста! Так меня зовут все знакомые. Говорят, я так сама себя в детстве назвала. Я и не помню когда. Так и приросло.
Утро расцветало на глазах, как проснувшееся поле одуванчиков, отзываясь в душе долгожданной радостью и лёгкостью. Такое необыкновенно приподнятое настроение не покидало Юку со вчерашнего вечера. Для радости были весьма большие основания. Во-первых, правительство от великих щедрот и забот о согражданах растянуло День защитника отечества аж на 4 дня (!), чтобы показать населению все накопившиеся невостребованные военные фильмы. Но самое главное, семейство большого начальника в составе Эн.Пэ., Мамалии Георгиевны и младшой Викусечки отправились на все праздники на неотдалённый, но престижный не менее европейских горнолыжный курорт. А значит, конвоя не будет почти полнедели! Можно дышать свободно, включать на полную громкость пение церковного хора и колокольный звон, молиться в зале перед иконами, открыв дверцы дубового буфета!
С целью эффективного отдыха для милой Викусечки была куплена дорогостоящая спец. экипировка, подогнанная точно по росту. А для неблагодарной чернавки Юки в холодильнике имелся недопитый стакан молока, забытый подсохший кусочек сыра и целое яйцо. Ничего из этого богатства Юке, к сожалению, не пригодилось, шёл Великий пост.
«По амбару помела, по сусекам поскребла – радовалась Юка своим находкам, выставляя на стол мешочки разной степени наполненности: макароны, гречка, горох, – от голода не умру, а на службы можно, как всегда, пешком. Нужно только выйти пораньше. Господи, спаси и помилуй!»
В радостном предвкушении благодатных дней Юка села в кресло и открыла Молитвослов. Но не торопилась приступить к ежедневной молитве, сегодня можно растянуть удовольствие, не торопить соединение с Высшим, Чистым, Любящим. Каждый раз она испытывала ни с чем несравнимое счастье, когда откуда-то сверху из неведомой выси открывался некий канал, что связывал её с нежным тёплым счастьем. Словно любящие мягкие ладони опускались на голову: «Ничего, милая Юка, всё проходит, пройдёт и это. Потерпи немного, мы скоро будем вместе. Я люблю тебя больше всех на свете, ты одна для меня. Будь спокойна, родненькая. Я с тобой!»
Юку с детства, с тех самых пор, как начала осознавать себя, тянуло в храм. Маленькая, она расспрашивала взрослых, указывая на церковь: «А что это за красивый домик? Я хочу туда!» В семье этот интерес не приветствовался. Впервые Юка решилась на самостоятельный поход «в гости к Богу», учась в первом классе. Что-то непреодолимо тянуло её туда, звало, как раскрытые объятия. Она втайне от родителей шла через полгорода, чтобы посидеть на ступенях храма вместе с побирушками, не смея зайти в огромные резные двери. Но когда однажды насмелилась, то испытала столь необыкновенное острое чувство восторга и единения с Высшим началом, что разрыдалась, не зная как реагировать на открывшееся чудо.