Последняя фраза была мыслью вслух, но из парней никто не отреагировал. Точнее, никто не отреагировал страхом или чем-то схожим. Значит, не их рук дело.
- По домам разбежались, время – детям спать пора.
- Ну, дядь Саш…
- Брысь! Кому говорят!
Пацанов как сдуло. Не уверен, что действительно по домам, но и во дворе им делать тоже нечего. А то потом некоторые добросовестные старушки-соседки участкового среди ночи вызывают. Можно подумать, ему по ночам делать больше нечего, как пустые дворы осматривать.
Зашел домой, побродил по квартире, принял душ и улегся в постель. Уснуть этой ночью мне так и не удалось.
…
Четыре часа. Ровно с восьми утра и ровно до двенадцати дня.
Столько времени прошло в поисках тех самоубийц, которые решились прижучить мою поганку. Тьфу! То есть не мою. Любимову, в общем.
Измайлов, ты реально скоро тронешься остатками своего мозга. А если и нет, то последние серые клетки сами сбегут из черепушки.
Прошелся по дворам, поспрашивал там да сям, пробежался по местным товарищам, которые скупают воровашки и потеряшки. Кто что приносит, то и берут. Один из таких торгашей мне и поведал, что буквально в этот самый день, прямо с утра раннего, ему принесли навороченный телефон, явно принадлежавший барышне.
Телефончик, правда, был окончательно утерян для общества, так как был в буквальном смысле разбит. Сгодился он только для того, чтобы разобрать на уцелевшие детали. Морду козла, который приходил с этим телефоном, мне описали очень живописно. Даже фотку выдали, так сказать, в личное пользование.
Решив не страдать дальше фигней с самостоятельными поисками, направился я к нашему участковому. С Матвеем мы учились вместе. Дружили, были, что называется, не разлей вода. С той лишь разницей, что он был отличником с идеальной характеристикой, а я разгильдяем, вечно сующим свою задницу во все неприятности мира. Правда, это никак не мешало нашей дружбе.
- Какие люди, только гляньте! – Матюха встретился мне на пороге отделения.
- И тебе не хворать, отличник.
Крепкое рукопожатие, и я быстро обрисовал ситуацию старому приятелю. Упустил некоторые детали, правда, сказав, что только шуганул нападавших. Остальное в случае надобности всегда успеется.
- Очень интересно, - задумался на минуту друг, посмотрев на фото предоставленное мной. – Знаешь, к нам сегодня с самого утра прибежала некая гражданка Филиппова. Написала заявление на предмет избиения неизвестным ее драгоценного чада. Физиономию парню и правда, красиво расписали, места живого считай, нет. Сплошное синее пятно, а не лицо. Говорит: напали, обокрали, чуть не убили.
- Это он? Тот, что на фото? – хотя, ответ я уже и так знал.
Отличник наш просто так информацию «секретную» не выдаст даже под страхом смерти. Но если он заинтересован, то поделится непременно тем, что знает.
- Он самый. Между прочим, двое его друзей у нас сейчас. Ночью пьяные магазин полезли грабить с игрушечным пистолетом. Идиоты. И тоже, кстати, малость побитые, - Матвей пристально посмотрел на меня. - А ты, я смотрю, спорт не бросаешь.
Руки прятать не стал. Не за чем было. Друг все понял правильно, сложив два и два, но ничего не сказал. Домой меня отправил, пообещав, что самолично займется этим делом.
К вечеру мне была предоставлена информация, что парень во всем признался. Да и дружки его подтвердили, что пытались какую-то девку обокрасть. А вот кто их отметелил, они не запомнили. Слишком быстро ноги уносили, боясь за свои жизни.
Переслал Матвею номер Павла, чтобы он связался с Любимовым. Поблагодарил друга за помощь и… Решил, что наконец-то можно выдохнуть. Но мне от чего-то не выдыхалось.
...
Утро следующего дня было просто кошмарным. Если после бессонной ночи я собирался выспаться аки младенец, то вся моя надежда на это, прошагала мимо меня, помахав на прощание мне ручкой.
Голова гудела от недосыпа, глаза слипались, не знаю, что конкретно, но в ушах что-то постукивало. Руки и ноги были тяжелыми, ватными, не желая меня слушаться.
Весь, в буквальном смысле, разбитый на куски, поплелся варить себе кофе. Промелькнула мысль о еде, но в мой организм кроме жидкости ничего не хотело залезать.