Я гребаный розовый слоник с поехавшими мозгами и высохшими извилинами. Это – диагноз! И это не лечится!
На следующее утро, чтобы хоть как-то отвлечься, стал перебирать вакансии о работе. Подходящего ничего не нашлось. Нет, была, конечно, одна работа, я даже на собеседование сходил тем же вечером, но там мне сразу дали отворот. Им моложе подавай.
Разослал по знакомым клич о помощи, но все глухо и тщетно. Знаю, сразу ничего не решается, но времени у меня не так много, чтобы просто сидеть и ждать. В ход пошли простые предложения о работе. Грузчик, подсобный рабочий и так далее. А куда деваться?
Хотя, я, если честно, слукавлю, если не скажу, что одно предложение отмел самолично. Когда был еще, можно сказать, мальчишкой, меня угораздило… В общем, учувствовал в боях подпольных. Имел не плохие деньги, да что там, очень даже приличные деньги. Кровь рекой, разбитые носы и выбитые зубы… Это самое «милое», что можно увидеть в таких боях.
Мы дрались, натравленные друг на друга. Зная, при этом, кто и когда должен лечь, мы должны были устроить жесткое шоу. Некоторых после таких представлений увозили на скорой.
Но сейчас меня это не интересовало. Не хотел я снова макать свой зад в то, из чего когда-то с трудом выбирался. Не для этого я когда-то брался за голову. Или за ум. За что там обычно берутся, когда встают на путь истинный?
До истинного пути, мне как на велосипеде до Венеры, но я себе поклялся, что в таких аферах учувствовать больше не буду. Ни за что и никогда.
Сейчас же, не зная, чем собственно себя занять, весь день, промаявшись ничегонеделаньем, решил выйти на свежий воздух и просто пройтись по улицам.
Сам не знал, куда я шел и зачем. Хотелось просто побыть одному. Даже телефон не взял. Хотя, куда больше-то? За эти несколько дней, даже Мышонок не звонила. Только еду присылала курьером из какого-то ресторана, уведомляя меня сообщением прямо перед самой доставкой. Было вкусно, но… Не то.
Каждый раз, когда употребляю пищу, сравнения с той едой, которая появлялась у меня дома таинственным образом, возникают как-то, само собой. И я никак не могу найти в пище, хоть что-то подобное, чтобы удовлетворить мои вкусовые рецепторы. Все мне кажется не таким вкусным, не так приготовленным.
Люди проходили мимо меня, куда-то спеша по своим делам. Торопились домой, к своим родным и близким, где тепло и уютно. Я все шел, не останавливаясь, пытаясь заставить себя устать, чтобы после возвращения домой вырубиться и увидеть во сне… Пустоту. Да, именно ее. На что-то другое, а точнее на кого-то, у меня просто уже не было сил.
Дойдя до начала нашей набережной, остановился, чтобы хоть здесь уловить хоть каплю прохладного воздуха. Но, нет. Даже в этом месте воздух был прогрет, накален после дневного солнцепека. Когда же выпадет уже этот треклятый снег и наступит зима?
Прогулялся еще вдоль нашей речки и, решив, что на сегодня достаточно прогулок, направился домой. Все тем же неспешным шагом, ни о чем конкретно не думая. Будет завтра, а там посмотрим. Должна же… На что там обычно Мышонок сетует? Точно, должна же и ко мне вселенная когда-то быть милостива.
До дома добрался быстро. Включил свет только в прихожке, задумав выпить чашку чая и улечься пораньше в постель.
Телефон разорвал гнетущую тишину квартиры, когда я уже успел сделать первый глоток. Нашел его там же где и оставил валяться – на диване.
- Привет, Мышонок, - поздоровался тихо, делая очередной глоток.
- Сашка, где тебя носит? Я тебе сотый раз звоню.
- Мышка моя, я должен сказать тебе кое-что очень важное, - выдержал театральную паузу. – Мне уже исполнилось восемнадцать, и я имею право гулять, когда захочу, где захочу и сколько этого захочу.
- Клоун, - похвалили меня.
- Что случилось? Зачем я тебе так срочно понадобился, что ты обрываешь мне телефон?
- Тебе не понравится мой ответ, - тяжелый выдох.
- Что-случилось-то? Кто-то помер?
- Тьфу, на тебя, Измайлов, - обиделась. – В общем, мне, то есть не мне, Михаилу сейчас звонил Любимов старший…
Чуть чашку из рук не выронил. Мне уже это не нравится.