- В какую передрягу ты опять умудрилась сунуть свой нос? Какого лешего ты не отвечаешь на звонки? Почему повязка на руке в таком состоянии?
- Ни в какую. Беру пример с тебя. Некому было сменить, - ответила поочередно на каждый из моих вопросов, при этом морщась от боли.
- Ох и выпороть бы тебя. Розгами! – да по голой заднице, чтобы неповадно было.
- Садист, - буркнула в ответ.
- Это я садист? Я?! Да это ты у нас по этому направлению уроки можешь давать. Тебе за это еще и доплачивать будут.
- Так, мужчины, я не поняла, - Юлька посмотрела на врача, а потом на отца, который подпирал дверной косяк, сложив руки на груди, - защищать меня никто не будет? Меня тут, между прочим, обижают!
- Дочь, прости, но я полностью согласен с твоим тренером, - отозвался отец семейства.
- Крестный? – обратилась девчонка к врачу, который все это время не отрывался от процесса.
- Я уже двадцать годиков, как твой крестный, - только и промолвил.
- Мужская солидарность, блин, - насупилась мелочь.
- Так, сейчас тебе повязку организуем, рекомендации дадим, и гуляй на все четыре стороны. А вы, товарищи, - обратился белый халат к нам с Любимовым старшим, - закройте дверь с обратной стороны.
Мы послушно вышли. Любимов отошел в сторону, сказал что-то сыну и тот, кивнув, через минуту покинул коридор.
- Александр, мне бы с вами поговорить. Не здесь, конечно, и так, чтобы Юля не знала о нашем разговоре. Это касается ее лично.
Мне опять не нравится то, что я слышу. Да сколько же можно? Когда это все прекратится? Когда из моей жизни, наконец, исчезнет эта поганка?
Уйти, сбежать подобно трусу. Чтобы подальше от этого места, от нее. Но… Разве я могу…
- Что с ней произошло? Только правду.
- Не знаю. Она должна была поехать в клуб, у кого-то из ее подружек сегодня день рождение. Кажется, - слова давались ему вымученно. – Позвонила мне, когда уже все произошло. Сбивчиво пояснила, что случилось и попросила приехать. Но ни слова не сказала о том, как это произошло, и кто это сделал.
- Ясно, - только то, что снова ничего не понятно.
- Александр, она мне рассказала о Пруткове и о стычке между ними. Я уже подал на него заявление. Как минимум, работать тренером он больше не будет. Но самое интересное не это.
- Что же тогда?
- Моя дочь, конечно, разбила нос этому ублюдку, да и так по мелочи… Но, как выяснилось, через пару дней, этот самый, как его там…
- Петр Николаевич.
- Да, точно. Так вот: через пару дней после произошедшего, этот самый Петр, оказался в больнице. Пара сломанных ребер, перелом руки и так по мелочи: легкое сотрясение мозга, пара новых ссадин на всю его физиономию. В общем, ничего серьезного.
- При чем здесь я?
- Просто совпадение весьма интересное. Не находите? - он хмыкнул и даже улыбнулся уголком рта.
Я не успел ничего ответить, так как из кабинета вышел врач и зареванная Юлька.
- Забирайте вашу прелесть и на сегодня полный покой, - и скрылся обратно в своих белоснежных апартаментах.
Любимова шмыгнула носом и утерла глаза ладошкой, окончательно размазав потекшую тушь.
- Он таки поставил тебе укол, - констатировал ее отец.
- Да. Обезболивающее, - и снова шмыгнула носом.
Ха! Есть на свете что-то, чего боится эта несносная мелочь? Все, теперь я знаю ее главный секрет.
- Поехали, сегодня ночуешь в родительском доме.
- Не хочу, - буркнула девчонка.
- А ты через «не хочу». Там мать вся извелась. Аринка тоже переживает, а ей нельзя, между прочим, волноваться. Брат тебя придушит, если его жене плохо станет.
- Ладно, - согласилась мелочь.
Я уже собирался уйти, как Любимов остановил меня движением руки и кивнул на свою дочь. Взглянул на поганку и тут же подхватил ее на руки, так как она чуть не поцеловалась пятой точкой с полом.
- Реакция на укол, - выдохнул он. – И так всегда, - пояснили мне.
Молча мы вышли на улицу, молча сели в его авто и так же в полной тишине доехали до дома Любимовых. Все это время, Юля, тесно прижавшись ко мне, мирно сопела в моих руках. В этот момент она казалась мне маленькой и хрупкой. Беззащитной. А я…