- Ты спала почти сутки, - отозвалась мама, утерев слезу.
- Мамуль, не надо плакать. Прости, я не хотела вас пугать. Так получилось.
Мама махнула рукой и улыбнулась, а потом и вовсе отвернулась к плите. Отец же больше нахмурился.
И все-таки хорошие у меня родители. Сколько бы я не косячила, они меня всегда поддержат и горой за меня станут. Правда, я пока еще ничего криминального не совершила. Тьфу-тьфу…
Накормили меня куриным бульоном с гренками. А потом и пару плюшек заставили скушать. Я только согласно кивала и благодарила маму за вкусности. Фигура не пострадает, да и маме приятно, что ее бессовестная дочь так хорошо поглощает пищу.
- Юль, нам бы поговорить с тобой, - отозвался папа, когда я поставила на стол пустую чашку.
- Саша! – тут же взбунтовалась мама.
- Что «Саша»? Саша ничего, - отец даже выдавил из себя улыбку. – Просто хочу поговорить со своей дочерью.
- Воспитывать, если что, меня уже поздно.
- Юля! – снова мама.
- Что «Юля»? Юля ничего, - повторила за отцом. – Но воспитывать меня реально поздно.
- Да я и не собирался, - он пожал плечами и расслабился. - Так, поболтать о том, о сем.
- Давай, - согласилась и, вставая из-за стола, рухнула обратно на стул.
- Так, разговоры отложим до твоего лучшего состояния. А сейчас отдыхать.
Папа подошел и осторожно взял меня на руки. Принес в комнату и устроил на кровати.
- Может укол? Вижу же, что болит.
- Нет, не нужно, - поморщилась. – Там вроде что-то про таблетки какие-то мой драгоценный крестный упоминал?
Отец кивнул головой и вышел из комнаты. Через несколько минут вернулся со стаканом воды и пилюлями. Проглотила не раздумывая.
- Вот, - протянул мне мой телефон.
- Спасибо, - я зевнула и умостилась удобнее.
Меня поцеловали в лоб и оставили одну. Как только закрылась дверь, полезла в телефон. Написала смску подруге, которая уже успела оборвать мне телефон сообщениями и пропущенными звонками.
Среди звонивших было несколько рабочих номеров и один… Я даже замерла на секунду. Несколько часов назад звонил Измайлов. На звонок ответили, говорили не долго, всего минуту. Зачем звонил?
Глаза буквально стали слипаться, но я не удержалась и не прислушалась к голосу разума – сделала вызов.
- Слушаю, - ответил сразу же.
- Привет, - а чего я еще могла сказать?
Слова от чего-то где-то потерялись, разбежались и на ум больше ничего не пришло. К тому же не поздороваться будет совсем не вежливо. И когда это меня волновали правила приличия?
- Юля… - выдохнули мое имя. – Как ты? Как себя чувствуешь?
- Тебе правду? Или сказать, что я в отличном состоянии и тела, и духа?
- Язва, - прокомментировал.
- Она самая, - я даже улыбнулась.
- Не хочешь мне рассказать, что с тобой произошло?
- Зачем? Чтобы мой обидчик, как и Прутков, попал на больничную койку? И нет, - не дала и слова вставить, - мне совсем его не жаль. Я за тебя переживаю.
Тут же прикусила язык, так как взболтнула лишнего.
- С чего ты решила, что это я его отделал? Там было темно и безлюдно. Место - практически пустырь. Он даже не видел, кто его отделал. Наверняка какая-нибудь гопота, ограбить хотели.
Я не ответила. Снова не знала, что сказать. Если он так будет делать на постоянной основе, я боюсь даже представить себе, чем это может для него закончится. Но, что там говорить, приятно мне было до чертиков.
- Саш…
- Поправляйся, Юля, - и отключился.
Вот и поговорили, называется.
Перед тем, как окончательно отключиться, все-таки размотала и сняла с запястья повязку. Кажется, она мне больше не нужна.
…
Ровно два дня я вытерпела под родительским контролем. Со мной носились как с младенцем. Это нельзя. Это нужно. Это можно, только немного.
К вечеру второго дня я уже просто закипала, будто чайничек и знала точно, что на ком-нибудь сорвусь, если не сбегу с этого дома в ближайшее время.
Крестный, который приехал сменить повязку и осмотреть рану, заперся со мной в кабинете, от чего я только выдохнула. Хоть какая-то минута покоя.