- Вот так, - пожал плечами. – Так нужно для твоей безопасности.
- Но… Но у меня учеба!
- Пропустишь. Не страшно. Ты, кстати, так и не сказала на кого учишься.
- У меня друзья! – нашла еще один не серьезный повод, решив пропустить мимо вопрос о моем образовании.
- Переживешь. С ними ничего не сделается, а вот с тобой может.
- У меня работа, в конце концов. Между прочим, завтра как раз-таки, у меня рабочий день!
- И кем, позволь узнать, ты работаешь? – полюбопытствовал.
- Фотомоделью, - с гордостью ответила я.
Измайлов почему-то подавился чаем, закашлялся и уставился на меня как на золотую гусыню.
- Прости, кем?!
- Кем слышал. Фотомоделью. Меня, между прочим, в модных журналах печатают.
Что именно печатают, решила пока не уточнять. Чтобы, так скажем, не травмировать психику некоторых здесь присутствующих.
- Господи, только этого мне не хватало, - тяжело выдохнул тренер.
Я только мысленно хмыкнула, чуть не расплывшись в улыбке. Но вовремя сдержала свои эмоции. Завтра у кого-то будет очень трудный день. И мне это, кажется, нравится.
Часть 16
Александр
Спать в этой квартире было не возможно за имением нескольких причин. И пол, на котором мне предстояла встреча с царством Морфея, не самая кошмарная. Я просто элементарно не смог сомкнуть глаз.
Новость о том, что у занозы есть работа, меня, если честно, удивила. Взбалмошная дочь богатого отца, живет в подаренной ей квартире, учится на заочке, делает то, что ей вздумается и когда захочется. И вдруг работает.
Значит, у родителей денег не просит. А зная ее упертость – стопроцентно не просит.
В тот момент совершенно случайным для меня образом, Юля открылась с новой, ранее не известной мне стороны. Упрямая, самостоятельная, ни от кого независимая Бэмби.
А вот когда она гордо хвастанула об истине своей работы, меня тряхнуло, как будто я оказался в эпицентре урагана. Мелькнула мысль, что все это не по-настоящему, что этого просто не может быть. И ведь ее отец и словом не обмолвился об этом роде ее занятий.
Меня напрягла не сама мысль о ее занятости. Я за доли секунд успел перебрать кучу вариантов, в чем может сниматься модель, тем более для модных журналов. Сейчас же нет ограничений по этому поводу. Печатай себе, что душа пожелает, лишь бы деньги водились в кармане. И вот как раз это мне и не понравилось.
Поганка при этом на меня как-то уж слишком хитро посмотрела, явно чего-то не договорив. Вот одним местом чую, что она специально мне не все сказала. Мелочь противная.
Решил не заострять на этом всем внимание, так как в ближайшие два дня собирался провести с пользой для блага девчонки. На работу совать свой проблемный нос я ей запретил, не до этого сейчас. Ее жизнь намного важнее друзей, учебы и даже работы. Но кто ж меня слушать, умного человека, будет?
Эта… Модель недоделанная, заявила, что на работу она все равно пойдет при любом раскладе, а я могу, если так сильно этого хочу, оставаться дома и делать, что мне заблагорассудиться.
Вот где мозги у этой поганки, спрашивается? Далеко же не дура, отклонениями не страдает, а головой пользоваться не умеет. Ей собственная жизнь, что игрушка: есть – хорошо, нет – ну и ладно.
В голове появилась здравая мысль, что было бы неплохо связать эту мелкую засранку и положить где-нибудь в уголок, чтоб никто не уволок. Мысль была отметена сразу, так как если даже я это и сделаю, Любимова все равно найдет способ уползти, укатиться, в общем, сбежать при первой же возможности.
А у нее плечо. Раненное. Болит.
Видел, как морщилась от боли, но терпела, желая казаться сильнее, чем она есть. Даже таблетки, выписанные ее дядей, принимать не стала. Но ближе ко сну, все-таки выпила парочку.
Как она еще от бандажа не отказалась? Я как мог, пытался держаться, чтобы не заржать конем при виде этого милого рисунка на ткани. Специально заказывал. Для нее. И чтобы только с этим оленёнком. Хотел позлить. К тому же бандаж не так прост, как можно подумать, есть в нем один секрет. Но Любимовой об этом знать совсем не обязательно. Иначе весь мозг мне склюет паршивка.
Спать мне действительно пришлось на полу. На твердом и неудобном. Кровать, к сожалению, только одна, кресло тоже, но уж совсем не по моим размерам. Минималистка, млин. Издевалась еще, приглашая разделить с ней мягкое ложе, а потом и вовсе решила вывести меня из себя, назвав меня верным песиком. А все потому, что улегся я как раз-таки у этой самой чертовой кровати.