В хозяйстве Сергею помогала именно Анфиса. Горничная прибирала дом, следила за чистотой.
— Дом наш почти разорен! — Всплеснула руками Анфиса и покачала головой. — Ада Валерьевна, полгода назад ездила в город большой, да и проиграла всё в карты. И даже дом заложила. Бес её попутал, окаянную. Всегда не чиста на руку была. А тут письмо Сергею Марковичу пришло, что сирота-то наша, Юлия, наследство имеет. И уже через несколько недель приехала девчушка. Ой, не знаю, может и не потеряем дом. Так дом терять не хочется. И скотину! Хорошая такая девушка, Юлия-то. Добрая, милая.
— Она немного странная? Как Вы считаете? — Спросил я невзначай. Я не думал об этом сознательно, но видимо в подсознании такая мысль витала.
Анфиса пожала плечами:
— Да, наверное.
В глазах её я увидел оттенок подозрения.
— Но это не моё дело. Так дом терять не хочется, так не хочется!
Она сокрушалась еще несколько минут, а потом погрузилась в чистку посуды. Я быстро допил кофе и встал из-за стола.
— Спасибо за кофе, Анфиса.
Она лишь кивнула, погруженная в свои мысли и не заметила моего ухода. Я еще раз обошел дом и сел на веранде, поджидая, когда Юленька выйдет прогуляться. Её не было. Я совсем заскучал. Дело клонилось к вечеру. Я прогулялся по двору и направился в сад.
Просидел в беседке около часа, глядя на стекающие с крыши капли. В голове крутились неприятные мысли. Я думал о разговоре с кухаркой, и её слова никак не шли у меня из головы. Я не знал, конечно, что Юленька сирота. Но я и о ней узнал только вчера. Если она приехала, чтобы помочь дяде, это благородно с её стороны. Не каждый поделится наследством с родственниками. Я бы не поделился. Ну, я и не поделился. Я усмехнулся. Да, но Юленька не такая как я. Она добрая, чистая, непорочная. Такая запросто всё отдаст и не пожалеет.
Эти мысли приходили ко мне в голову пока я сидел в беседке. Скука. Но как же здесь красиво! Вечер вступил в свои права полностью. Я любовался прекрасным садом Анистова. Выглянул из беседки и рассматривал целые гряды разных цветов: пионы, эустома, похожая на маленькие розочки, анютины глазки, садовые ранние лилии и Бог знает ещё какие красавцы смотрели на меня снизу, качая головами на ветру. Я увидел калитку, что вела в лес. Значит из сада тоже можно покинуть дом. Причём незаметно. Я простер взгляд дальше и увидел её, наконец. Юленька медленно шагала по одной из дорожек, по пути срывая цветы и составляла из них букет. Я замер на несколько мгновений, любуясь неё чарующей изящной походкой, а потом встрепенулся и выбежал из беседки, боясь не успеть догнать её. Неуловимая Юленька была так погружена в свои мысли, что не заметила моего приближения. Когда она услышала шаги позади себя, то вздрогнула и обернулась.
— Это Вы…- рассеянно, будто её занимали какие-то свои глубокие мысли, проговорила она, останавливаясь и крепко прижимая к груди яркий солнечный букет из бархатцев, бархоток и жёлтых лилий с коротенькими стеблями. Будто я хочу их отобрать у неё, а она их защищает. Это было забавно, но я остался серьёзен.
— Да, я сидел в беседке и увидел тебя, — поспешил объясниться, глядя на её вишнёвые губы. Она заметила мой взгляд и отвернулась в смущении.
Двинулась вперёд. Я за ней. Мы зашли в дом со стороны сада и Юленька поставила цветы в уже приготовленную вазу.
— Хотите я для Вас сыграю? — Предложила она, садясь за фортепиано. Я подумал, что она очень странно выглядит в этом доме. Я больше представлял её в небольшом простом домике с печкой, баней и с вышиванием в руках. Было необычно для меня вдруг увидеть образ деревенской девушки, и Юленька отлично в него вписалась.
— Да, — коротко ответил я, облокотившись о фортепиано. Юленька и сама странная: всегда задумчивая, тихая, боязливая. И этот её взгляд, будто туманный, будто сверкающий, будто совсем неземной. Она словно не от мира сего! Я же говорю, ангел сошедший с небес.
Девушка прошлась по клавишам нежной рукой и под её маленькими тонкими пальчиками заиграла прекрасная, но печальная мелодия. Я слушал и представлял ночной лес, луну, ярко освещающую крепкий, высокий дуб, под которым сидит девица и горько плачет о том, что её бросил возлюбленный. Я сентиментален, несмотря на черную душу. Взглянул на Юленьку. Девушка закрыла глаза и играла мелодию на память, полностью ей отдаваясь. Она показалась мне сейчас такой недосягаемой, неприступной, что мне стало не по себе. Для меня не было преград никогда. И я всегда получал то, что мне хотелось. Но вдруг в этот раз я ошибаюсь? Я ещё пристальнее стал смотреть в одухотворенное лицо девушки, мысленно к ней обращаясь. Открой глаза, Юленька, и посмотри на меня! Но мелодия вдруг оборвалась. Юленька открыла глаза и глянула в окно, а не на меня. Озадаченный её вид на этот раз смутил меня. Я будто сделал что-то не так. Она избегала смотреть в мои глаза. О, нет, я не телепат. Чушь собачья. Я усмехнулся дурацким мыслям. Но что же так растревожило девушку?