Хотя Цезарь и преподал урок Цицерону, он не хотел оскорбить человека, которого искренно уважал, а Помпей предостерег Клодия от использования трибунской власти для нападок на Цицерона, своего друга. Цезарь, Помпей и Красс полагали, что Клодий должен быть им благодарен и станет полезен в борьбе с оптиматами, но Клодий всегда слушал только себя.
Во времена консульства Цезаря жители римских провинций жестоко страдали от произвола римской администрации, эксплуатации и непомерных налогов. Дальновидные римляне понимали, что ни одна империя, имеющая огромную территорию и миллионное население, не может преуспевать, если ее ресурсы приносят пользу всего лишь небольшому числу людей. Цезарь решил покончить с таким положением, но не из сочувствия к угнетенным аборигенам провинции, а потому что отчетливо понимал, что государство придет в упадок, если не сможет использовать должным образом свой огромный потенциал.
В 59 году Цезарь провел закон lex Julia de repetundis — закон Юлия о злоупотреблениях римских магистратов в провинциях. Этот закон, тщательно разработанный, содержал больше сотни статей, установивших детальный порядок администрирования в провинциях и предусматривавших судебное преследование взяточников и бесчестных правителей. Полный текст закона не сохранился, но Цицерон назвал его justissima atque optima («лучшим и наиболее справедливым»), и даже Катон не нашел в нем изъянов. Однако питая к Цезарю антипатию, Катон, когда речь заходила об этом юридическом акте — законе Юлия, — никогда не прибавлял к нему имя Цезаря. Этот закон оказался столь эффективным и тщательно разработанным, что он использовался на всем протяжении существования Римского государства, а в дальнейшем — и в Византии.
Хотя Цезарь разработал прекрасный закон, да еще и на далекую перспективу, сам он не снискал расположения оптиматов и отчетливо понимал, что с прекращением консульских полномочий он лишится и неприкосновенности личности. С начала нового года Катон и его союзники могут перейти в наступление. Не исключена возможность того, что его отдадут под суд, обвинив в преступлениях, какие можно только придумать, чтобы наказать за недопустимую дерзость и расстроить его политическую карьеру. Да и Бибул может выйти из тени и заявить, что все законы Цезаря недействительны, ибо приняты в дни, провозглашенные праздниками, а в такие дни следует поклоняться богам, а не заниматься законотворчеством. Конечно, никто не поверит в то, что Цезарь совершил святотатство и нанес обиду богам, но если Бибул и впрямь выступит с таким заявлением, то суд, придерживаясь буквы закона, может признать все нововведения Цезаря незаконными.
Цезарь проводил законы минуя сенат, а в некоторых случаях даже использовал силу для достижения цели. Его сторонники такие действия одобряли, утверждая, что в ином случае в государстве возникнет хаос в угоду традициям. Рим Цинцинната и Сципиона больше не существует, и оптиматам пора это понять. Республика, учрежденная Ромулом, успешно существовала в те дни, когда римляне жили в убогих хижинах на берегах Тибра. С тех пор положение коренным образом изменилось. Теперь Рим — огромное государство, а сенат все еще пытается им управлять как феодальным поместьем, не считаясь с тем фактом, что главной силой в стране стали честолюбивые полководцы, возглавляющие профессиональную армию. Будущие вожди типа Суллы, Мария и Помпея вполне смогут обойтись без сената, если сенаторы не поймут, что для стабилизации государства необходимы реформы, удовлетворяющие современным реалиям. Цезарь уже издал ряд законов — порой болезненных, — но они явно необходимы и являются лишь началом реформ. Надо установить в Риме новый конституционный образ правления, иначе в государстве установится тирания во главе с жестокими полководцами.
Цезарь стал задумываться о том, как ему после прекращения консульских полномочий избежать судебных преследований и продолжить политическую карьеру. Лучшим вариантом сохранения неприкосновенности личности и возможности и дальше громко заявлять о себе, принося пользу стране, он счел должность наместника перспективной пограничной провинции (перспектива стать куратором лесных угодий и пастбищ, как ему предписал сенат, Цезаря не прельстила). Такая должность позволит ему расширить территорию государства, обрести военную славу и нажить деньги для дальнейшей политической деятельности. Современник Цезаря Саллюстий писал о нем: «Он беспредельно жаждал огромной власти, мечтал о предводительстве армией, о победоносных сражениях, в которых его таланты могли бы засверкать новыми гранями». Но чтобы начать войну, надо было определить, с кем воевать. Восточносредиземноморские страны уже покорил Помпей, далее на востоке лежала Парфия, но Цезарь рассудительно заключил, что война с этим царством для него станет последней. Завоевать Египет заманчиво, но Цезарь заключил с Птолемеем мир, а перспектива отправиться вверх по Нилу, чтобы покорить Нубию, а за ней Эфиопию, представлялась неясной. Испания уже была завоевана, непокоренными оставались лишь бедные горские племена. Наконец Цезарь пришел к суждению, что славы можно добиться только за Альпами.