Если на Востоке греческая цивилизация не оставила никакого пространства для латинян, и вопрос о романизации просто не стоял, то на Западе расселение римлян по огромной территории явилось решающим шагом в этом направлении. Этому также способствовало продуманное отношение к организации и составу новых поселений, а также к системе управления, которая была учреждена ещё при Цезаре, а результаты этого процесса проявились намного позже.
Романизация также ускорялась, хотя и менее заметно, благодаря предоставлению латинских прав городам, где жили коренные жители. Это подразумевало получение римского гражданства главными должностными лицами и городскими советами. Такая привилегия была сделана всеобщей на Сицилии и в Южной Франции (Нарбонская Галлия). Таким образом, эти провинции теперь получили частичные права, такие же, какими обладали итальянские города к северу от реки По до их полного объединения с полуостровом четырьмя годами ранее. Городам Южной Испании, которая также была сильно романизирована, были предоставлены обширные права римского гражданства. Такой статус был не чем иным, как обещанием полноправного гражданства в будущем для всего населения. Это обещание редко выполнялось, поскольку было чревато ненужными конфликтами, которые могли возникнуть при уравнивании в правах верхушки коренного населения и римских колонистов. Сам Цезарь довольно щедро раздавал права гражданства провинциальным богачам, учёным и врачам, многие из которых были выходцами с Востока. Тем не менее он положил конец бурной деятельности своего секретаря Фабения, который настолько успешно торговал правами гражданства, что смог купить себе дворец на Авентинском холме.
Следует отметить, что именно Цезарь, с его широчайшим кругозором и опытом, имел более полное представление о Римской империи в целом, чем любой римлянин до него. Он пробил первую брешь в барьере, существовавшем между итальянцами и жителями провинций, в барьере, который его последователи начали всерьёз разрушать только спустя два столетия. Благодаря политике Цезаря в колониях теперь жили не только ветераны, но и безработные пролетарии из столицы. Можно смело утверждать, что он был единственным государственным деятелем Рима, который с успехом решил проблему переизбытка столичного пролетариата. Многие бедняки уехали за границу, к тому же численность населения уменьшилась в результате гражданской войны. Всё это, вместе взятое, позволило Цезарю уменьшить количество получателей бесплатного зерна от 320 до 150 тысяч человек. Цезарь очень внимательно относился к своим обязанностям законодателя, он даже планировал разработать кодекс римского гражданского права, то есть поставил задачу, которая ещё не была полностью решена и через 600 лет после него. По-видимому, Цезарь вновь вернулся к проблеме долговых обязательств, и благодаря его санкциям должники получили возможность признавать свою некредитоспособность перед уполномоченным должностным лицом и вместо наличных денег уступать в счёт долга землю или товары, оставляя себе достаточно имущества для собственного пропитания. Вполне вероятно, что эта мера была принята именно в течение последних месяцев правления Цезаря, а это означает, что именно он сделал попытку гуманизации очень жестокой системы отношений должника и заимодавца. Согласно римским законам последний обладал неограниченной властью над несостоятельным должником. По-видимому, именно Цезарь разработал систему прав должника, на которой основано современное законодательство о банкротстве. Эти меры оказались благотворными как для всей Италии, так и для Рима, а в сельских районах полуострова Цезарь попытался осуществить ещё несколько реформ. Он сделал ряд шагов по борьбе с бандитизмом и попытался уменьшить безработицу, установив следующее правило: по крайней мере третья часть всех работников в латифундиях должны быть свободными людьми, а не рабами. Цезарю принадлежат широкие проекты увеличения пахотных земель, осушение озера Фуцино, расположенного в горах к востоку от Рима, и Понтинских болот, лежащих к юго-востоку от города. Об этих проектах впервые заговорили более чем за сто лет до Цезаря, затем они были реанимированы римскими императорами, но и по сей день они не осуществлены в полной мере. Множество проектов Цезаря, не осуществлённых им при жизни, принесли свои плоды в течение одного или двух столетий после его смерти. Например, он собирался углубить гавань в Остии, чтобы Рим имел свой собственный порт, подобный Пирею в Греции, и больше не зависел от удалённого Путеоли (Поззуоли) как от основного порта.
В течение своего краткого пребывания в Риме диктатор был занят весьма важной административной и законодательной работой, но ни одно из его мероприятий не выходило за рамки традиционной рутины. Он не делал серьёзных попыток решать какие-либо перспективные проблемы, сосредоточившись на текущих задачах. Его способность эффективно и быстро находить их решение вызывает восхищение. Действительно, многим казались чрезмерными его зоркость, когда дело касалось выявления злоупотреблений, и быстрота реакции при принятии решений об их устранении. Законы и декреты сената вырабатывались с необыкновенной скоростью; Цицерон даже жаловался на то, что иностранные правители не раз выражали ему свою благодарность за почётные награждения от Римского государства, о которых он, Цицерон, слышал впервые. Когда кто-то заметил в ходе беседы, что одно из созвездий должно взойти следующей ночью, Цицерон не преминул злобно пошутить. «Без сомнения, — заявил оратор, — оно получило на это специальное распоряжение свыше!»
Сенат, которому было поручено выполнение программы Цезаря, значительно изменился в своём составе. Число сенаторов возросло от 500 или 600 до 900 человек, и почти половина из вновь прибывших приехали из провинции. Большинство новых членов сената были итальянскими банкирами, промышленниками и землевладельцами. Многие приехали из тех районов полуострова, которые до настоящего времени были оторваны от Рима гражданской войной и политическими преградами. Не составляло труда высмеять этих «твёрдолобых» политиков, которые наконец-то вошли в национальный орган управления, к тому же это вводило в заблуждение консерваторов. Ещё легче было иронизировать над экзотическим видом нескольких сенаторов-галлов, которые на самом деле являлись влиятельнейшими, почтенными гражданами романизированных провинций Цизальпинской и Нарбонской Галлии. Ведь Цезарь ввёл в сенат тех, кто мог предложить большие суммы, а также был его сторонником.
«Если для защиты моего положения мне придётся призвать на помощь бандитов и головорезов, я буду считать себя обязанным наградить их», — повторял он неоднократно.
В период диктатуры Цезаря консулы отнюдь не были революционно настроены. Из их числа пятеро были представителями знати, включая троих патрициев, и четверо «новыми римлянами», доказавшими свою преданность в Галлии. Новшество заключалось в том, что своим избранием они были целиком обязаны Цезарю, и только ему одному. Его единственная уступка электорату заключалась в отмене политических гильдий, благодаря которым, при попустительстве самого Цезаря, в 50-х годах выборы превратились в кровавые разборки. Но он высмеял и само народное собрание, все достижения которого, по его мнению, являли собой всего лишь жалкую, неудавшуюся попытку выразить желания народа Рима. Впредь задачи собрания должны были состоять исключительно в том, чтобы исполнять волю диктатора.
Не было ничего нового в том, чтобы назначать своих ставленников на высшие должности, но Цезарь делал это совершенно открыто, и действительно, в конце концов законодательно ему было дано право «рекомендовать» большую часть от общего количества кандидатов на высшие должности, причём это право предоставлялось на много лет вперёд. Вызывали нарекания также отсрочки выборов, которые иногда приводили к тому, что консулы осуществляли свои полномочия только в течение нескольких месяцев; итак, когда один из консулов умер в последний день 45 года до н. э., Цезарь заменял его в течение нескольких часов, оставшихся до конца года. Цицерон с горечью заметил, что это был особый срок службы, когда ни у кого и крошки во рту не было, а сам консул не сомкнул глаз. Намерение диктатора, однако, состояло в том, чтобы использовать все возможности консульского статуса, проводя на эти должности лояльных ему лиц. С той же самой целью, а также в интересах более эффективной работы он увеличил число преторов от восьми до шестнадцати, число эдилов — от четырёх до шести и число квесторов — от двадцати до сорока. Что касается народных трибунов, один из которых попытался не допустить Цезаря в казначейство в 49 году до н. э., то он по-прежнему испытывал сильное раздражение от их булавочных уколов. Когда трибуны не встали с мест во время его испанского триумфа, он пришёл в бешенство и не мог успокоиться в течение нескольких дней. А двое трибунов, демонстративно прекративших приветствия в честь Цезаря, были на время отстранены от выполнения своих обязанностей. А ведь в своё время Цезарь начал войну под лозунгом защиты неприкосновенности народных трибунов и демократических прав. Однако он допустил и более серьёзный просчёт. Он не учёл интересов высших должностных лиц, бывших высших должностных лиц и потенциальных должностных лиц. Он не сумел найти компромисса между республиканскими формами и аристократической гордостью, с одной стороны, и своим собственным режимом правления — с другой, да он и не пробовал этого сделать. Цезарь никогда не заботился об интересах знати и всерьёз не относился к конституции, стоявшей на защите этих интересов. «Для меня нет ничего важнее, чем быть правдивым с самим собой, — заявил он однажды, — а другие пусть будут честны перед собой».