Наверху хлопнула дверь и по подъезду разнеслись брань, крики и топот.
- Помогите! Помогите! – услышал он женский вопль.
- Ах ты… не уйдёшь... – неслось следом.
- Папа! Мама! Мамочка! Папа!
Юля торопилась, не разбирая ступеней: быстрей, на улицу, там она убежит, или кто-нибудь поможет ей. Нога подвернулась, женщина обо что-то зацепилась, пытаясь найти опору и опрокинулась.
Спешащий навстречу мужчина торопливо достал телефон, вызвал экстренную службу, а сам поспешил наверх. Разборок он не боялся. Долгое время увлекался борьбой, для своих лет сохранил хорошую форму.
Кто скандалит, он понял сразу: соседи по этажу. Соседи, на его взгляд, были странноватые. Нелюдимые. Никогда не улыбнутся, слова приветливого не скажут. Нет, хозяйка-то ещё ничего, мальчишка вежливый, а вот хозяин…
Соседка лежала боком на лестнице, уткнувшись лицом в руки, носок одной ноги застрял между стойками перил. Она не шевелилась, из-под головы виднелось красное пятно.
Мужчина перемахнул через неё и бросился на поспешно спускающегося соседа. Тот неуклюже шлёпал одним тапком, потеряв другой, и не переставал браниться.
Повалить психопата и выбить нож не составило труда. Рому перевернули на живот, заломили руки, сели верхом. Он ругался, чертыхался, кричал, что ему больно.
Защитник стянул с себя кашне и связал безумцу руки, потом повозился, вытягивая из брюк ремень. Им ещё раз перехватил ненормального и сцепил со стойками. Рома вопил и дёргался.
Связав соседа и надавав тому тумаков, мужчина наконец посмотрел на посеревшего от страха мальчонку, бежавшего следом за отцом, а теперь стоявшего чуть поодаль, ухватившись за перила обеими руками.
- Да…сынок, вот так переплёт…- сказал с сочувствием, - мамку сейчас трогать нельзя. Подождём пока врачи и полиция приедут. И этот, - он кивнул на не прекращающего громко ругаться и дёргаться Рому, - пусть здесь подождёт. Надеюсь, перила не своротит.
- А…мама… - тихо начал Саша и замолчал.
И столько горя, муки было в двух словах ребёнка, что заступник не выдержал:
- Ты спустись к ней, спустись, посиди рядом, поговори. Может…услышит она. Да… Ещё сынок, родственникам надо позвонить. Тети-дяди, бабушки-то, наверно, есть? Телефоны знаешь? Погоди, у меня в кармане бумажка есть и ручка, напишешь?
Мальчик кивнул. Дождавшись бумагу, не обращая внимания на сквернословящего отца, запрещающего писать, нацарапал номер бабули и медленно прошёл к матери, не отрывая от неё взгляд.
Саша опустился на колени, склонился над Юлей и заплакал. Тихо, горько.
- Мама, мамочка, прости меня, мамочка, - шептал он и гладил её по плечам.
6. Травмы тела и души
Юле казалось, что она гуляла в поле. Подул ветер, пригнал чёрные тучи. Загрохотал гром, засверкали молнии. Одна ударила недалеко от Юли. У Юли закружилась голова, она упала.
А молнии били всё ближе и ближе. Пошёл ливень, спине стало больно от колотящих струй. Размокшая земля стала затягивать её.
Юля испугалась, вскочила и побежала, увязая в жиже. Скорее, скорее. Вон там впереди нет бури, там совсем светло.
Свет манил её теплом, покоем. Там так хорошо. И ноги уже не застревали в грязи. Она почти летела.
Внезапное беспокойство застопорило движение. Она услышала неясный зов, плач. Он тревожил, мешал бежать, сковывал. Юля остановилась и оглянулась.
Молния настигла её. Боль пронизала тело.
***
Скорая и полиция подъехали одновременно. В подъезде толпились вышедшие на шум жильцы.
Юлю осмотрели. Полиция дождалась вердикта врача и занялась Романом и свидетелями.
Женщину стали поднимать, чтобы переложить на носилки. В этот момент она очнулась и застонала.
- Потерпи милая, потерпи. Сейчас мы тебя аккуратно на носилки и в больницу. Там уже ждут. Потерпи, - ласково приговаривала пожилая врачиха, помогая незнакомым хмурым мужчинам уложить Юлю.
Что с ней? Почему так больно? Мелькнувшее было непонимание вытеснило ужасом. Она всё вспомнила и дёрнулась.
Врач внимательно наблюдала за ней, и увидев, как гримаса боли сменяется страхом тут же сказала:
- Ты о сыне беспокоишься? Так он здесь. Мальчик…- позвала она оглянувшись.
Подошёл Саша. Лицо его болезненно осунулось. Он хлюпал носом и то и дело вытирал льющиеся без остановки слёзы.
- Не плачь, - собирая остатки сил, едва слышно проговорила Юля, - не плачь. Ты у меня молодец. Жди меня. Мы уедем. Только ты и я. Как мечтали. Я обещаю. Обязательно позвони бабуле, она приедет, поживёт с тобой. Всё будет хорошо. Я обещаю.
***
В палате Юля расслабилась, беспокойство ушло. Появилась уверенность, что всё плохое закончилось, что всё наладится. Она не просто поверила, она срослась с этой мыслью и не сомневалась, что будет по-другому.