Но однажды среди комочков света Юлька нащупала за стеной небольшой камень. Он будто сам прыгнул ей в ладонь. Предвкушая приятный сюрприз, она вытащила камень наружу и осмотрела его: серо-чёрный, меньше ладони, и углы острые, колятся. «Ёжик какой-то», - только и успела подумать Юлька, как вдруг камень начал расти на глазах. Он рос и рос, и становился всё тяжелее. Держать его в руках уже не было никаких сил. Камень упал Юльке на грудь, вдавил её в диван так, что она и пошевелиться не могла и….
...и Юльке снова четыре года. Она лежит на сиреневом атласном покрывале в спальне родителей. Кровать широкая, можно раскинуться в разные стороны, как морская звезда. Но Юлька не может. Она только проснулась, веки приоткрылись узенькой щелкой, а глаза ещё смотрят куда-то внутрь, в сон. И видят два зловещих серо-черных камня размером с дом. Они такие тяжёлые, что Юльке даже трудно дышать. Хоть и лежат на земле чуть поодаль, но парализуют Юльку так, как если бы всем своим весом закатали её в асфальт. Юлька пыталась кричать, но не могла издать ни звука. Пыталась развидеть камни, но они словно магниты приклеили к себе ее взгляд. Пробовала пошевелить хоть пальцем - безрезультатно. Какой-то беспричинный ужас охватил Юльку изнутри…
Камень пропал так же неожиданно, как и появился. Юлька в страхе отпрянула от стены, за которой скрывался предатель. “Что это было? Кто подсунул в мой тайник этот кошмар?!” - размышляла она, силясь разогнуться и пошевелить шеей. “И ведь он сам так и норовил попасть мне в руки. А вдруг там ещё много таких? И что теперь делать? Выкинуть камни не удастся, ведь придётся вытаскивать их наружу, а тут они меня, наверное, раздавят. Остаётся только не брать их в руки. Н-и-к-о-г-д-а”. Юльке не терпелось пошарить в тайнике и убедиться, что она всё ещё его хозяйка. Смутное чувство опасности всё равно ёкало в груди. Она запустила руку сквозь стену и похолодела: камней стало гораздо больше! Их было почти столько же, сколько и светлячков! Дрожащими пальцами Юлька попыталась ухватиться за светлячка, но соседний камень нахально оттолкнул тёплый лучистый комок и вжался в Юлькину ладонь, выталкивая её вон из тайника. Будто в замедленной съёмке Юлька наблюдала, как из стены на свет выбирается её второй кошмар, и судорожно соображала, куда бы ей от него спрятаться. Но прятаться было некуда: камень крепко прилип к ладони. Юлька метнулась в сторону двери, хотела закричать “Мамааааааааа!” (а мама на этот раз была дома), но не успела: камень повалил её с ног и…
… и Юльке семь. Она сидит в прихожей на полке для обуви и с тревогой смотрит в длинный коридор. Родители уехали, Юлька в первый раз дома одна. Она закрыла все комнаты, придвинулась как можно ближе к выходу и вся превратилась в слух. Из комнат время от времени доносятся странные шорохи, стуки, скрип. Юльке так жутко, страх обжигает её изнутри, сердце как будто перестало биться совсем. Кто там? Безжалостный вор-убийца? Чудовища из ужастика? Злые потусторонние сущности? И что они сделают с ней, если выйдут оттуда? Юлькин взгляд прикован к ручкам двери: как только они начнут поворачиваться, надо бежать. Она смотрит на них, смотрит, переводя взгляд с одной на другую, и тут, к её полному ужасу, одна из ручек действительно начинает опускаться. Стремглав Юлька засовывает ноги в кроссовки, как в шлёпки, и прямо в чём была - в трусах и водолазке - несётся вниз, к соседям, на первый этаж, добегает до звонка и трезвонит, трезвонит, трезвонит: “Дядя Вова, помогите! У нас в квартире…. там…. кто-то….есть!”
Кошмар исчез. Не помня себя от ужаса, Юлька вскочила с пола и побежала на кухню. “Мама, мама! Ты тут?!” - она кинулась к маме и зарылась носом ей в подмышку. Мама была для Юльки лучшим другом. Не тем другом, с которым носишься по улицам в казаки-разбойники или играешь в куклы. А таким старшим мудрым другом, рядом с которым можно мечтать. И он приделает твоей мечте крылья. Можно горевать. И он подставит ведро для слёз и угостит утешительным чаем с печенькой. Мама искусно заклеивала пластырем самые болезненные раны на чутком Юлькином сердце.
Что случилось, доченька? - она подтащила табуретку и уселась на неё посреди кухни, ни на секунду не выпуская из объятий напуганную Юльку.
Мама умела спросить с таким искренним интересом, что сразу хотелось выложить всё, что у тебя на душе. И Юлька рассказывала, рассказывала, поплакивая от пережитого ужаса. Её счастливый тайный мирок так неожиданно превратился в комнату страха. Мама слушала молча и гладила Юльку по голове. Лишь иногда она тихонько замечала что-то вроде: “А, я помню эту твою Библию” или “Это было в мае, годовщина нашей с папой свадьбы”. Когда Юлька выговорилась, мама пересадила её на соседнюю табуретку пить чай.