— Значит, никакими антибиотиками эту заразу не выжечь, — не то спросил, не то подытожил Том.
— Ну почему же. Вся линейка тиомицинов с ними прекрасно справляется.
— Но пациент умирает от шока.
— Дело не в конкретном антибиотике, капитан. Кэндзи, Такэо, Акира, Пол приняли разные препараты, не просто из разных линеек — основанные на разных принципах… и все равно умерли. Не важно, что убивает экзобактерии внутри тебя — анафилактический шок запускают не антибиотики, а продукты распада нитевидных.
— Неужели они этого не знали? Не знали, чем это для них закончится? — спросил Венфорд.
— Прекрасно знали, Дэн, — Марика зябко поежилась и сделала глоток из своей кружки.
Они снова надолго замолчали. Нэлл чувствовала внутри холод, никак не связанный с температурой окружающего воздуха — будто в ее душе проделали дыру, и теперь оттуда тянуло ледяным сквозняком. Пиркко… она не ставила на себе никаких экспериментов. И все-таки умерла.
— И что дальше? — спросила она, наконец, подняв глаза на Марику.
— Перезапустим всю систему жизнеобеспечения. Простерилизуем воздушные и водяные фильтры. С воздушными фильтрами проще — цианобактерии устойчивы к тиомицинам. А воду придется экономить… по крайней мере, первые дни.
Мелисса кивнула и глухо закашлялась.
Что толку это делать, с тоской подумала Нэлл. Таким способом их все равно не вылечить. В бронхах, в кишечнике, на поверхности кожи все равно будет сидеть эта красная дрянь и постепенно проникать все дальше, пока не убьет их одного за другим. Она вспомнила одинокую крысу Магду в просторном боксе и вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы.
Том будто подслушал ее мысли.
— Сколько у нас еще времени? — спросил он. — До того, как мы все сыграем в ящик?
— Не знаю, — ответила Марика. — На высших приматах такие эксперименты не проводились, мы будем первыми. Но если экстраполировать результаты опытов на крысах и морских свинках, то пара лет у нас точно есть.
Лицо Линды искривилось, как от зубной боли.
— Это еще неизвестно, — хрипло ответила она и неудержимо закашлялась.
Той же ночью Нэлл проснулась от какого-то звука — или так показалось. Во рту опять стоял мерзкий тухлый привкус, в бронхах свистело и булькало. Надо было вставать и откашливаться, но тело сковала каменная усталость, и она медлила, не зная, заставить ли себя подняться или позволить еще поспать.
Снова. Короткий тихий щелчок, будто кто-то ударил карандашом по столу. Нэлл включила свет и приподнялась, прислушиваясь. Никакого движения, все на своих местах. Она выбралась из спальника, зашла в санузел и внимательно осмотрелась. Ничего. В зеркале отразилось ее лицо — худое, бледное, с синяками под глазами. В уголках губ залегли красноватые трещины. Нэлл потрогала их пальцем и не почувствовала боли, поскребла ногтем — и с отвращением увидела под ногтем красный налет. Это были не трещины — это были водоросли.
Минут десять она откашливалась и яростно чистила зубы, десны и язык. Умывшись и вытерев лицо, она еще раз придирчиво осмотрела свое отражение, покрутилась перед зеркалом так и сяк. В бронхах все равно посвистывало, но тухлый привкус изо рта исчез. Что ж, теперь снова можно ложиться.
Опять щелчок. Тихий, отчетливый, короткий. Нэлл застыла посреди комнаты, напряженно прислушиваясь и поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Тишина. Она прошлась по периметру каюты, приложила ухо к стене. Там, в стене, звучало множество тихих звуков: еле слышное низкое гудение микродвигателей, уютный плеск воздушных фильтров, качающих воздух сквозь плоские кюветы-аквариумы с цианобактериями, где-то на грани слышимости — голоса. Она подождала несколько минут, но больше ничего подозрительного не услышала. Легла в кровать, застегнула спальник, выключила свет — и почти сразу заснула.
— День подопытного кролика начинается и заканчивается медицинским осмотром, — сказала Нэлл, укладываясь в медицинскую капсулу. Линда хмуро посмотрела на нее и ничего не ответила.
Крышка капсулы опустилась, и Нэлл закрыла глаза. Внутри было тихо и почти уютно. Слабо пахло озоном.
В ближайшие четверть часа ей будет очень скучно. Аппарат возьмет анализы слюны и крови, сделает УЗИ грудной клетки и аксиометрию легких, оценит проходимость бронхов. То же самое ждет остальных членов экипажа — сегодня, завтра и всегда.
Короткий, почти незаметный укол в палец, тихий писк.
— Глубокий вдох, — скомандовала Линда, и Нэлл подчинилась.