— Не надо, — ответил тот.
И в следующее мгновение черные нити, сетью затянувшие каюту, сжались вокруг Алекса, как ладонь сжимается в кулак. Углеродные щупальца змеями оплели его руки и ноги, захлестнули шею, и он, рванувшись вперед, грохнулся бы лицом вниз, если бы они не смягчили падение. Очки отлетели к стене.
— Что ты делаешь? — заорал он, и неизвестно, чего было больше в его вопле — ужаса или ярости.
— Си-О, ты что, решил меня не выпускать отсюда? — отозвался тот.
— И что дальше? — прорычал Зевелев. — Убьешь меня?
— Не надо.
Нэлл с содроганием смотрела, как его побелевшие пальцы вцепились в пол, как он безнадежно пытается стряхнуть с себя опутавшую его живую сеть.
— Ты очень приятный на ощупь, — сообщил Си-О, и теперь это прозвучало как гнусное издевательство.
Алекс ответил какими-то бешеными русскими ругательствами.
Отросток с шипастым бутоном плавно скользнул к его затылку. Еще секунда — и бутон раскрылся в странное подобие цветка — острая игла в окружении венчика длинных тонких нитей. Нэлл поняла, что сейчас произойдет, и больно укусила себя за пальцы.
А потом черный цветок мягко приник к его затылку, и Алекс заорал, вцепившись в пол побелевшими пальцами. Вниз по его шее потекли крупные капли темной крови, одна за другой, а потом они слились в тонкие непрерывные струйки.
Нэлл зажмурилась, не в силах смотреть на агонию Алекса. Его крик рвал ее уши, раскаленным гвоздем ввинчивался в мозг, но сорвать с себя шлем и не слушать она почему-то тоже не могла. И лишь когда его вопль утих, Нэлл смогла судорожно вдохнуть воздух в легкие и разлепить зажмуренные глаза.
Алекс так и лежал на полу лицом вниз, опутанный черными щупальцами Си-О, и на затылке у него еле заметно копошился жалящий цветок. Но его пальцы больше не скребли по полу, глаза были открыты, а на лице появилось удивленное выражение.
А потом он глубоко вздохнул и улыбнулся.
— Сукин ты сын, — пробормотал уже без всякой злобы.
Нэлл смотрела на Алекса, не веря своим глазам. Он явно расслабился, и его лицо стало мягким и мечтательным, как у засыпающего ребенка. Жалящий цветок не шевелился, но Нэлл чудилось в нем какое-то непрерывное движение, как течение воды в ручье. Или это была иллюзия, просто потому, что она знала ответ? Знала, что тончайшие углеродные нити, ветвясь, пронизывают мозг Алекса, опутывая его изнутри так же, как черные щупальца опутали его снаружи?
Прошло еще минут десять, прежде чем углеродная сеть шевельнулась и разом распалась на десятки змееподобных фрагментов. Черные нити соскользнули со стен и потолка, черные капли-змеи стекли с неподвижного тела Алекса. Несколько секунд — и каюта опустела. Нэлл, оцепенев, все смотрела и смотрела на Зевелева и черную розетку у него на затылке, но больше так ничего и не произошло.
К обеду пришло сообщение с Земли, помеченное крайней степенью важности.
Включив его, Нэлл снова оказалась в «жемчужной комнате» Нью-Йорского офиса Северно-Атлантического космического агентства. Напротив нее стоял Фрэнк Руперт, и вид у него был такой, будто он уже третьи сутки не спит.
— Приветствую вас, дорогие коллеги, — сказал он, напряженно вглядываясь в камеру воспаленными глазами. — Позвольте мне, прежде всего, выразить вам свое восхищение и благодарность. За ваше мужество, самоотверженность и взвешенный, разумный подход к той беспрецедентно сложной ситуации, в которой вы оказались. Мы находимся сейчас в исключительно сложных обстоятельствах, и именно от ваших действий, возможно, зависит будущее нашей цивилизации.
Он глубоко вздохнул.
— Я связался с Гурьевым, Накамурой и Джотсаной Кхан. Мы создаем Комиссию по контакту, она тщательно изучит присланные вами материалы. Пока ситуация не прояснилась, вы должны вести себя крайне осторожно. Не проявлять агрессию там, где ее можно избежать. Не проявлять инициативу и не пытаться вступать в контакт самим. И еще. Никто, повторяю — никто не должен знать о происшедшем с Алексеем Зевелевым. Мы сейчас сидим даже не на пороховой бочке, а на атомной бомбе. Если происходящее на станции и особенно то, что случилось с Зевелевым, станет достоянием широкой общественности, мы получим массовую панику со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я хочу вас честно предупредить, что весь информационный поток со станции, включая личную переписку, контролируется правительством. Цена утечки информации слишком велика, чтобы мы могли рисковать. Прошу вас отнестись к этому с пониманием.