Так началось очень серьезное заболевание. Об этом сказал врач, которого рано утром вызвал Уолтер. И парень с тяжелым сердцем сел писать письмо родителям, чтобы сообщить им печальную весть.
И тут Уолтер услышал, как Артур произнес имя Элси и при этом добавил несколько фраз, из которых можно было предположить о том, что ей угрожает опасность. Уолтер встал из-за стола, подошел к кровати Артура и спросил:
— Что случилось с Элси, Арт?
— Я сказал тебе, Том Джексон, что она никогда не будет твоей! Хорас не даст своего согласия.
— Этого не может быть! — прошептал Уолтер. Затем, склонившись над братом, он попытался его растормошить:
— Арт! Это я, Арт! Что происходит? Том Джексон поехал в Лэндсдэйл, чтобы увидеться с Элси?
В ответ он услышал лишь невнятное бормотание, которое могло означать как «да», так и «нет».
Доктор пообещал прислать медсестру. Осмотрев комнату, Уолтер подумал, что женщине может быть неприятно увидеть такой беспорядок. Одежда Артура лежала кучей на спинке кресла.
«Нужно, по крайней мере, повесить одежду в шкаф», — подумал Уолтер и взял в руки куртку Артура. Из кармана куртки выпало письмо.
— Похоже на почерк Джексона! — воскликнул он, подняв письмо. Оно было без конверта, написано четким разборчивым почерком. Взгляд Уолтера случайно упал на дату в конце письма: «Лэндсдэйл, Огайо, Август, 1851», — а ниже на странице — несколько фраз о семье «Д»: «все увидят, что изменить уже ничего нельзя... Девчонка любит меня и верит мне...».
Он посмотрел на кровать. Артур лежал с закрытыми глазами. Уолтер опять взглянул на письмо. Оно было подписано как «Т.Д. по прозвищу Б.Э.».
— Это тайный сговор. Они задумали что-то недоброе. Думаю, мне следует прочитать письмо, — прошептал он, и, повернувшись спиной к кровати, внимательно прочитал каждое слово этого письма.
Даже то немногое, что было написано, рассказало Уолтеру, в чем суть дела. В своих последних письмах Элси очень часто упоминала о мистере Бромли Эджертоне. Значит, этот человек и был автором письма — «Т.Д. по прозвищу Б.Э.», тем, кто разорял Артура!
— Негодяй! Коварный, подлый, лицемерный мерзавец! — процедил Уолтер сквозь зубы, глядя на кровать. Но эпитеты эти предназначались, конечно же, Джексону, а не Артуру. — Что сделать, чтобы расстроить его планы? Написать Хорасу! Предупредить его об угрожающей Элси опасности!
Уолтер, обычно нерешительный, в данном случае действовал быстро. Он рассказал в письме о своем открытии отцу Элси, который вместе с Розой, семьей Аллизон и маленьким Хорасом находился сейчас в Кэйп Мэй.
Письмо вручили мистеру Динсмору вместе с тремя письмами из Лэндсдэйла. Первым он открыл письмо Элси. Ее послание удивило и взволновало его. Оно содержало лишь несколько наспех написанных строк о том, чтобы он не сердился на нее и простил за то, что она отдала свое сердце тому, о ком он ничего не знает и кому она позволила говорить ей о любви. Она также просила не верить, если об этом человеке будут говорить плохо, и позволить ему высказаться в свою защиту.
Прошептав: «Мое бедное дитя! Ты слишком долго была вдали от своего отца», — мистер Динсмор отложил письмо Элси и открыл следующее, написанное незнакомым почерком. Он не без оснований предположил, что оно — от человека, о котором сообщала ему дочь.
Эджертон в восторженных словах писал о характере и очаровании Элси, о той пылкой любви, которая загорелась в его сердце. Не забыл он и скромно упомянуть о своих достоинствах. Не поднимая тему богатства Элси, он написал, что не очень богат, но имеет процветающее предприятие, благодаря чему в состоянии обеспечить ее комфорт и привычную для нее изысканную и роскошную обстановку. Рассказал он и о глубокой признательности, которую питает к Элси за то, что через нее обрел надежду на вечную жизнь. Он утверждал, что Элси взаимно любит его, и просил ее руки.
Прочитав это послание, мистер Динсмор отложил его в сторону и открыл письмо мистера Травиллы.
Роза была в комнате, она помогала маленькому Хорасу подготовиться ко сну. Выслушав его короткую молитву, она поцеловала малыша, пожелала ему спокойной ночи, и мальчик подбежал за поцелуем к отцу.
Мистер Динсмор механически поцеловал сына и снова вернулся к письму. Ребенок задержался на мгновение, с серьезным видом заглядывая отцу в глаза. Его обеспокоила бледность и нахмуренные брови отца.
— Папа, — тихо окликнул он, склонившись к нему на колени. — Папочка, ты сердишься на меня? Я сегодня был непослушным мальчиком?