— Гоша! — толкнул его в бок Антошка.
— Вижу, вижу, не беспокойся! — Гоша уже давно заметил, что Сыромятников подтягивает к себе по разделочному столу небольшой острый топорик для разделки мяса. — А ну, положь взад!
В следующее мгновение Сыромятников бросил топор и воздел руки в сторону неба. В огромный его живот упиралось дуло «макарова».
Глиста попыталась было завизжать на манер сирены «скорой помощи», но под суровым взглядом Гоши и умоляющим мужа совершила этот акт предельного отчаяния совершенно беззвучно. Ну, разве что немножко пискнула.
— В общем так, господа нехорошие! — Гоша был суров и непреклонен. — Заплатите ребёнку положенное — и мы в расчёте. А нет, так за эксплуатацию детского труда отвечать перед лицом закона будете! Тебе ведь нет ещё четырнадцати?
Антошка отрицательно замотал головой.
— В Сибирь у меня, по этапу пойдете! Сгною в казематах! — при этих своих словах Гоша чуть было в голос не расхохотался: уж очень он напоминал сам себе героев пафосных революционных кинолент ранней советской эпохи. Этакий микс романтического революционера–экспроприатора и его вечного антипода держиморды–жандарма.
Сыромятников дрожащей рукой выудил денежную пачку. Отсчитав несколько купюр, он протянул их Антошке, из–за Гошиной спины высунувшего свою ручонку.
— Всё верно?
У Антошки, конечно, тут же возникло горячее желание приврать, но всё же он согласно закивал — денег было даже чуть больше, чем ему задолжали. Но уж и сдачу он отдавать, конечно, нужным не посчитал: перетопчутся!
— Слышь, хозяйка! — уже почти миролюбиво обратился к Глисте Гоша. — Дай–ка ещё штуки три чебурека. На тарелочке. А то что–то парень у нас совсем отощал. Не так ли, Антон Батькович?
Спустя минуту они вразвалочку отходили от чебуречной: точно как Джон Траволта с Сэмюелем Л. Джексоном в «Криминальном чтиве» — довольные и непобедимые.
С журналисткой из «Московского вестника» договорились встретиться в баре при цирковой гостинице «Арена». Это было неподалеку от Лужи, а место вполне приличное.
Гоша согласился на интервью потому, что звонившая, Мария Звонарёва, сослалась на его университетского приятеля. Но, конечно, ещё и потому, что ему понравился голос Марии, просто Маши, как она разрешила себя называть с первых же минут разговора. Голос был низковатым, хрипловатым и молодым. В общем, именно такой, чтобы возможности отказаться от встречи у Гоши просто не было.
— Наша газета готовит серию материалов о молодых бизнесменах, — сообщила Маша, поудобнее устраиваясь за столиком с красной скатертью. — А что, здесь симпатично, — она огляделась.
— Что будете? Кофе, мартини? Или — водку?
— Немного красного вина, — Маша достала диктофон. — Не возражаете?
— Ради бога, хоть на видеокамеру, — улыбнулся Гоша и жестом подозвал официантку.
Маша оправдывала свой голос. Спокойные серые глаза, прямой, чуть длинноватый нос, асимметричная стрижка–каре, длинная шея, нитка кораллов, серый, в цвет глаз, мягкий свитер с круглым вырезом. Ключицы прям как у Наташи Ростовой. Н-да, вполне, вполне вариант. Гоша улыбнулся:
— Так что молодые бизнесмены?
— Давайте, я буду задавать вопросы.
— Давайте, — легко согласился Гоша и, сделав глоток, откинулся на стуле. Ножки у Маши тоже были в порядке — длинные и тонкие, как у породистой лошадки.
— Скажите, как вам, выпускнику МГУ, пришла в голову идея открыть свой магазин? — Маша сделала вид, что не заметила Гошиных манипуляций.
— Эта идея витала в воздухе.
— Но ведь не все выпускники МГУ решили пойти в средний бизнес?
Дались ей эти выпускники!
— А вы сами что заканчивали?
— Давайте всё–таки я буду задавать вопросы! — Маша, кажется, немного разозлилась.
Гоша, сдаваясь, поднял руки. Придвинув диктофон поближе, он рассказал о своих первых шапках. О роли Толика он, естественно, не рассказывал. Представил дело так, что ему доверили ту ондатру в кредит, поверив на слово.
— Как будущему выпускнику МГУ, — подчеркнул он.
Маша попыталась выудить чего–нибудь клубничного. Но ни про рэкет, ни про крыши Гоша рассказывать не стал, сообщив, что сегодня средний бизнес может позволить себе быть открытым и легитимным. Чуть поколебавшись, поведал историю о пойманных за руку Дюймовочке и Оксанках, но в его рассказе ужасный «чернобыльский хомяк» был остановлен ещё на подступах к магазину.
— Представьте себе! — воскликнул Гоша и пригладил густую шевелюру, — скольких москвичей и гостей столицы мы спасли от облысения!
Маша была довольна. С историей про хомяков статья тянула уже на полосу.