Это была катастрофа. Он не верил в любовь. Никогда. Да, он знал, что в нужное время он женится на симпатичной девушке. На татарке, естественно. Но это совсем не имело отношения к тому, что имело расхожее название. Любовь? Ерунда, сказки для слабых и нервных. И тут эта сказка лежит на его диване и смотрит на него своими сладкими глазками.
Он потряс головой, отгоняя наваждение.
Тонкие пальцы коснулись его щеки и скользнули к подбородку.
— Спи, Нюш, я уже тоже ложусь, — сказал он, но почему–то не отодвинулся. Просто не смог.
Пальцы коснулись его груди — рубашка была наполовину расстёгнута.
— Иди ко мне, — шепнула Нюша и закрыла глаза. Её губы слабо улыбались.
Ты с ума сошёл, — сказал себе Нур.
— Да, — ответила Нюша, отодвигаясь.
Поцелуй был терпким, как молодое божоле.
Но не таким холодным — в комнате было так жарко, что вслед небрежно, впопыхах сброшенной одежде на пол полетел и такой мягкий, но абсолютно ненужный клетчатый плед.
Глава третья. Железный дровосек
6 сентября 1997 года
Первый звонок раздался в шесть утра. И Клим Ворошилов воспринял его как чью–то идиотскую шутку. И как же было ещё его воспринимать, когда в трубке раздался незнакомый голос:
— Грузите апельсины бочками. Железный дровосек выходит на тропу войны. Спи спокойно, дорогой товарищ!
— Кто это в такую рань? — пробормотала сонная жена.
— Бред какой–то. Спи.
Жена перевернулась на другой бок, а вот сам Клим заснуть больше не мог. Он ворочался и думал. О своей газете, своём любимом и беспокойном детище…
Затеял он «Московский вестник» ещё в начале девяностых на той вольно–демократической волне, когда всем море было по колено и будущее страны казалось прекрасным и удивительным. Прекрасным оно не получилось, зато удивительным — уж точно. Удивляться с тех пор Клим просто не переставал.
Начинал он вместе с несколькими журналистами, ушедшими вместе с ним из «Комсомолки». Теперь из той первой когорты он остался один. Кто–то уехал за границу, кого–то переманили на более высокие зарплаты в другие издания и на телевидение. Третьи же просто ушли в сферы, совсем далёкие от журналистики. Зато он остался единственным хозяином «Московского вестника». Хотя бы формально.
Первые годы они честно существовали только на то, что сами заработали — то есть на доходы от продажи газеты и рекламы. Но потом стало всё труднее сводить концы с концами. Типографии подняли цены, бумага тоже отчего–то не дешевела, а наоборот.
Конкуренция была бешеной. Новые издания возникали как грибы после дождя. Многие из них подпитывались серьёзными финансовыми структурами со всеми вытекающими отсюда последствиями: прежде всего пристойными гонорарами для авторов. Ну, и низкой розничной ценой, да возможностью покупать у совсем недешёвых источников информацию. Некоторые особо навороченные издания просто имели внештатных «сотрудников» непосредственно в Белом доме, в аппарате президента, в московской мэрии. Эти сотрудники, хоть в ведомости за зарплату не расписывались, зарплату получали исправно. А за особо горячие новости — даже с коэффициентом.
И в один вовсе не прекрасный день Клим окончательно понял, что без солидного спонсора они дальше существовать не смогут. Просто все доходы утекут в расходы.
Спонсоры нашлись. Сначала одни, потом другие, потом третьи. Проблема со всеми возникала одна и та же. На первых порах они в один голос, как классические женихи, клялись и божились, что абсолютно не будут вмешиваться во внутриредакционную политику. Понятное дело, спонсора нельзя было сильно ругать, зато можно было рекламировать в завуалированном виде.
Это было даже интересно с профессиональной точки зрения: написать такую статью, где про спонсора говорились вроде бы как даже нелицеприятные вещи, но на деле он оказывался всё равно самым белым и пушистым. Это была общепринятая практика, которую журналисты окрестили «джинсой». Джинсовые материалы появлялись даже в самых солидных, кичащихся своей объективностью изданиях.
Но скромные женихи, став мужьями, входили в раж. Все спонсоры вскоре начинали наглеть и требовать исключительно панегирического тона в свой адрес. Да ещё и пытались проявлять творческие инициативы. Это уже было не столь страшно, сколь печально. Приходилось с благодетелями расставаться. Зачастую со скандалом и всегда с большими материальными издержками. В первую очередь резко снижались зарплаты сотрудников и гонорары авторов.
Когда на горизонте Ворошилова появился «Росмет», возглавляемый, хотя и не официально, скандально известным металлическим королём Виктором Боковым, Клим серьёзно задумался. Мнения коллег по цеху разделились на диаметрально противоположные.