Когда сели в кресла в зрительном зале, Сергей угостил меня монпансье, разноцветные круглые конфеты-леденцы такие, в красивой круглой металлической баночке. Очень вкусные. До этого я их никогда не ела. Я видела раньше такую баночку. В детстве, у одной своей одноклассницы. Они богато жили, по сравнению с нами. Её отец был каким-то большим военным в Иркутском гарнизоне. Так вот, мы этой баночкой в классики играли. Баночка была предметом зависти всех девчонок. А ещё я видела их в коммерческом магазине, у нас в Иркутске. Да, представь себе до войны, в войну и в послевоенное время, были самые настоящие коммерческие магазины, где продавался дефицит. Там всё стоило очень дорого и, конечно, нам детям простых рабочих, такое было не по карману. А тут Сергей мне протянул баночку-таблетку. Я с таким восторгом смотрела на неё. Вот бы мне её пораньше, когда я в школе училась. Я бы первая была по классикам! Он улыбался, глядя какими глазами я смотрела на это чудо.
- Это всё мне? - Я не верила. Да ещё подарок от комсорга.
- Тебе, Эмма.
- Это же монпансье?
- Да. Тут же написано.
- Серёж, а где ты её взял? Я в магазине их не видела.
- В буфете продавали, городского комитета партии.
- А... Ну если только в буфете горкома! Там, наверное, много чего вкусного дают, да Серёж? - Он кивнул. Я открыла баночку и тут же запихала в рот красный леденец. Взяла зелёный. - А ты? - Спросила его. - Держи, я не жадная. - Он засмеялся.
- Хорошо, только из твоих рук. - Мне это не очень понравилось. Всё же так кормить парня с руки, это что-то личное, мне так казалось. Вот своего парня, с которым я бы уже целовалась, я бы так кормила. Но обижать Злобина не хотела. Всё же он меня в кино пригласил, монпансье угостил. Положила зелёную конфету ему на язык. Потом смотрели кино. Фильм мне понравился. Весёлая музыкальная кинокомедия. Посмеялись. Сергей тоже. Это даже не было на него похоже. После сеанса думала вернуться в общежитие, но наш комсорг предложил прогуляться. Я ещё съела немного леденцов, остальное отложила на потом. И уж чего не ожидала от нашего комсорга, так это то, что он будет читать мне стихи. Правда читал в свойственной ему манере. Маяковского. Если честно, то Маяковского хоть и учила в школе, всё же это было обязательно в программе: "Я волком бы выгрыз бюрократизм, к мандатам почтения нет..." Или "Город-сад". Оба стихотворения он мне и прочитал. Особый упор сделал на городе-саде. Говорил, что пройдёт совсем немного времени и я не узнаю Ангарск. Это будет красивый город. Я с ним соглашалась, но вот мне лично Маяковский как-то не очень нравился. Какие-то у него рубленные стихи, как кувалдой бьёт по наковальне. А я девушка была молоденькая, мне бы что-то другое, про любовь, например. Мне вот Есенин нравился очень:
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос…
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней…
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
«Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда»...
Даже прочитала ему это стихотворение, не полностью, как сейчас помню. Он шёл молча, слушал меня. Потом кивнул.
- Я не очень хорошо к Есенину отношусь. Но может ты и права. - Сказал он, в конце концов.
- Серёжа, - решилась задать ему вопрос, - скажи, а почему именно меня ты пригласил в кино? - Говорить слово "свидание", как-то не хотелось. Хотя это было ни чем иным, как именно свиданием. Целоваться я не собиралась, это уж точно. Мы с ним стояли друг против друга.
- Эмма, я не буду юлить...
- Это правильно, Злобин, юлить не надо.
- Сергеева, не перебивай меня. Мне между прочим, не легко. Я первый раз такое буду говорить.
- Извини. - То что он сейчас хочет мне признаться в любви, я поняла. Я же не дурочка.