- Ну а дальше то что?
- Ну жениться я не буду, ты правильно говоришь, но моей марухой станешь, ни в чём отказа не будет. Шмутки, колечки, лаве.
- Ну да, марухой? Я между прочим комсомолка. А шмутьё, колечки и прочее, будет ворованное? А ещё я тебе на Фучека передачи таскать буду?
- Не, ну а что в натуре? Разве плохо? Вон, многие готовы на это. - Васька искренне недоумевал. - Ну ладно, если хочешь, я могу на завод пойти работать. С этим делом завяжу.
- Вась. Пусть многие и делают, как хотят. Я так делать не буду. А на завод ты точно иди. А то будешь по тюрьмам всю жизни скитаться. И, Вась, я не собираюсь пока замуж.
- Так я о чём и говорю. Замуж не обязательно. Будем так встречаться.
- Спать вместе будем, так?
- Ну а что? Ты девка справная, красивая. Модная. Я тоже не фраер позорный.
Я опять засмеялась. Чуть ли не до слёз хохотала. Молодец какой ушлый. Погладила его по плечу.
- Вась, давай просто останемся хорошими знакомыми. Одноклассниками. Хорошо? Ты не плохой, Вась, только дури в тебе много. Уверена, что если возьмёшься за ум, встретишь ещё хорошую девчонку.
- Сергеева, вот никогда не думал, что ты такой идейной станешь.
- Я, Вася не идейная. Я просто знаю, чего хочу и к этому иду. А блатная романтика и жизнь с уголовником, который будет периодически отправляться на нары, меня не впечатляет.
На этом и закончился наш с Васей Шеиным, по кличке Жиган, любовный роман. Но хорошими знакомыми мы остались. Василия убили в 1972 году в пьяной поножовщине. У него осталась сожительница, он так и не женился, с двумя детьми на руках.
Мой отпуск подходил к концу. Анатолий уехал за неделю моего отъезда на буровую. Через полгода он ушёл оттуда на другую работу - тянуть высоковольтные ЛЭП через тайгу.
Мне не хотелось уезжать. Я даже поплакала. Мама собрала мне в сетку-авоську банку варенья из крыжовника. Компот из ранетки. У нас росли четыре ранетки. Две красных и две жёлтых. Пирожки со щавелем, с картошкой. Яичек мне пару десятков положила.
За всё время, пока я находилась в родительском доме, мы с Галей сшили три платья сестре. Плащ, ткань купили на барахолке. Так же сшили маме пару платьев из ситца. За всё это время об отце никто ничего не говорил. Ни мама, ни Галина, ни брат. Они его словно вычеркнули из своей жизни. Я тоже не начинала о нём разговор. Всё понимала. Хотя в чём-то мне было его жаль. Как бы там не было, но я помню, что ко мне, он почему-то относился более мягче, чем к старшим брату и сестре. Может потому, что я была младшенькая.
А с середины сентября, я ушла со строительства и меня наконец взяли на сам нефтехимкомбинат, точнее на НПЗ, учеником оператора установки по производству бензина. Тем более, я как раз и училась по этому профилю. Я была очень рада. К тому же и зарплата у меня стала больше. Ну и талоны на питание в комбинатовских столовых. Я набирала там булочек и пирожков. Помню сначала талоны были на 70 копеек, потом на 80, ещё позже на 1 рубль. На эти деньги можно было не только поесть от пуза, но ещё и набрать пирожков с собой. А с 1965 года, когда я уже работала оператором-технологом стали выдавать бесплатно молоко в таких пакетах бумажных, как пирамидки, объёмом 1 литр, потому, что производство было вредное. К тому времени я уже была замужем. И мы часто молоко вообще не покупали, приносили его с работы. С общежития я не ушла, так как места по квотам там были и для комбинатовских работников. А вот комсорг наш, Сергей Злобин, перестал быть для меня комсоргом. У меня появился другой комсорг и это был не парень, а девушка, Дарья. Весёлая и компанейская. Большая любительница потанцевать. Но свою работу комсорга она выполняла от и до. Так что стенгазету мне всё равно пришлось рисовать. Правда не для комсомольской ячейки строительного треста, а для НПЗ.
Роман приглашал меня ещё раза два в ресторан, но я отказалась. Просто с ним гуляли. Ходили в кино и он меня угощал в кафе мороженым. Все попытки сблизится, я мягко, но умело, как мне казалось пресекала. И вот перед Новым 1962 годом, в конце декабря, как-то шла по улице вместе со Светланой.
- О! Эмма, смотри, твой с какой-то кралей по ручку идет. Что-то ей на ушко шепчет! - Светлана засмеялась.
- Какой ещё мой? - Не поняла я. Посмотрела туда, куда она указывала. По другой стороне улицы, через проезжую часть и трамвайную линию, шёл Роман Григорьевич, с какой-то девушкой. Они так мило общались. Девушка держала его под руку и восторженно на него смотрела. Глядя на них, я улыбнулась. Ну и слава богу. Даже камень с души упал. Светлана, глядя на мою улыбку, удивилась.
- Эм, ты чего радуешься? Я не поняла?! Этот кобель сейчас её к себе поведёт, я уверена и в постель уложит, а ты радуешься, как блаженная.