- Четыре с лишним года, Эммочка.
- А мы не заблудимся?
- Заблудимся??? Ты чего, родная? Это же моя родина. Я тут всё знаю. Сколько я тут исходил мальчишкой и постарше. До самой службы.
Что самое удивительное, но понравилось вот так идти за ним, по этому океану разнотравья. Запах луговых трав. Воздух был напоен ими. Мы вышли к небольшой роще.
- Эдмина, не устала? Если хочешь давай отдохнём. Тут, кстати, земляники много. - Была первая половина июля. Гена усмехнулся и указал мне под ноги. - Смотри не затопчи. - Я посмотрела. И правда в траве краснела ягода.
- Ой, Ген, и правда ягода. Давай пособираем?
- Давай. - Мы сложили наши вещи и стали собирать. Земляника была такая вкусная, душистая, сладкая. Я только успевала в рот её закидывать. Иногда Гена подходил ко мне. - Ладошки подставляй. - Говорил он. Я складывала ладони лодочкой и он пересыпал ягоду из своих в мои. Я тут же начинала её поедать. Он только улыбался. А потом прошли чуть дальше и нарвались на поляну, красную от ягод. Опять привал и я ползаю чуть ли не на коленках, собирала её и сразу в рот. Потом сидели с ним в тени. Гена достал из сумки минеральную воду "Нарзан", белый хлеб, колбасу, всё это мы в Москве купили. Поели с ним, потом дурачились на траве. Он растянулся в полный рост. Лежал на спине, заложив руки за голову и закрыв глаза. А я взобралась на него, задрав подол платья до бёдер, уселась и щекотала травинкой ему нос. При этом приговаривала:
- Коновалов, вот скажи мне, почему ты такой гад?
- И в чём я гад?
- Ты меня напугал в поезде. Тебе доставляет наслаждение пугать меня?
- Я просто пошутил. Ты такая смешная, Эмилия. Я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, когда видел твоё шокированное лицо. У тебя глаза и так большие, а тут совсем в пол лица были, когда я про корову стал говорить и про курей с овцами!
- Я же говорю, что ты гад.
- Но я, надеюсь реабилитировался? Земляникой тебя накормил. - Гена положил на мои оголенные бёдра свои ладони, просунул их под платье дальше. Стал поглаживать. Я некоторое время сидела молча, наблюдала за ним. Он нагло ухмылялся и гладил. Стукнула его по рукам.
- Руки свои убери. Я тебя ещё не простила. Будешь наказан. Гена, убери руки, я серьёзно. - Он убрал. Развел руки в стороны.
- Всё, не трогаю. Но и ты тогда не свети передо мной голым задом.
- У меня зад не голый. На мне трусики. В этом и будет заключаться твоё наказание. Будешь смотреть, а трогать будет нельзя. Пока я тебя не прощу.
Он смотрел на меня и улыбался.
- Правда что ли? То есть, смотреть могу, а трогать не могу?
- Конечно.
И тут он резко перевернулся. Я даже взвизгнула. Оказалась лежащей на спине, а он возвышался сверху. Приблизил лицо вплотную, губами касался моего уха.
- А если я тебя не послушаю, жена моя? Мало того, что буду трогать, заодно ещё и ребятёнка сделаю. Чего ждать? На потом откладывать?
- Ты с ума сошёл? - Заелозилась под ним. - А если кто увидит? Стыд то какой будет!
- Здесь никого нет. Так что не отвертишься, Коновалова.
- Я буду кричать!
- Это сколько угодно. Слава богу соседей за стенкой нет. Так что давай, кричи, с придыханием и стоном, как у тебя хорошо получается.
- Геночка, ну зачем сразу ребятёнка? Можно пока и так, без ребятёнка. А его после. И почему ты говоришь ребятёнок, а не ребёнок?
- А у нас здесь так говорят, ребятёнок или рУбёнок, рУбёнки. Говор такой. Голова не болела, а бУлила.
- Правда? Как интересно. У меня сейчас голова бУлить начнёт.
- Это с чего?
- Да мало ли?! От твоих издевательств. Так что, рУбёнка будем в следующий раз делать. - Лежали, смотрели друг на друга и оба улыбались. - Ген, может пойдём?
- Знаешь, Эмма, хорошо на тебе лежать. Всю жизнь бы так на тебе лежал. И вставать не охота.
- Я даже не сомневалась, почему-то. Конечно, хорошо, особенно тебе. Навалился на меня. Ну а что, жена мягкая, как перина, да Гена? А то что мне что-то там упирается в спину, на это можно наплевать. Ладно, давай так лежать. - Обняла его за шею, даже ноги скрестила у него на заднице, благо подол задран был и не мешал. - Вот так и будем лежать. Ребятёнков наделаем кучу и дальше лежать. Вопрос только, а кто работать будет? Ребятёнков твоих кормить? Сосед что-ли? Я думаю ему навряд ли такое понравится.
Он отстранился, усмехнулся, глядя мне в глаза.
- Вот, Эдмина, ну никакой в тебе романтики. Один голый расчёт. Нет, чтобы сказать, да любимый, мне так хорошо, когда ты наваливаешься на меня. Сказать мне, как любишь меня. А у тебя сразу, кто детей кормить будет? Про соседа что-то говорить начала. Эх, Коновалова, Коновалова. - Гена оставил меня и лёг рядом, на спину. Так лежали с ним на траве, смотрели в небо. Как белые редкие облака плывут по небесной синеве. В итоге, я перевернулась. Положила голову ему на грудь, стала водить травинкой ему по губам..