В дом зашёл Николай. Сполоснул руки в рукомойнике. Сел за стол. Взял яйцо и картофелину.
- Я переложил хлеб. Нашу часть, остальное отдал Коротковым и тёте Рае.
Свекровь кивнула, мол правильно всё сделал. Я сидела, пила молоко не спеша. Гена разговаривал с Николаем. Сказал, чтобы помог ему с полатями. Потом мужики ушли. Начали колотить что-то во дворе.
- Эмма, ты бы переоделась. Чего в этом то ходить будешь? - Сказала свекровь. Покачала головой. - Срам это, так заголяешься.
- Почему срам? Такая мода.
- Мода? Это так у вас ходят?
- Ходят. Но я согласна, надо переодеться. У меня штаны есть и блузка.
- Штаны? Мужские что ли?
- Почему мужские? Женские.
Всё дело в том, что тогда женские брюки ещё только входили в моду. Нет, штаны или комбинезоны носили, как спецодежду на производствах, а вот именно на повседневку, как сейчас, это было не так распространено. И то, больше в городе. В деревне такого не видели.
Я открыла чемодан, вытащила зауженные брюки, помню они были серого цвета в синюю крупную клетку. И светлую блузку. Посмотрела на Свекровь.
- А где можно переодеться?
- Вон в ту комнату иди. - Показала мне Антонина Тимофеевна, глядя на меня ожидающе.
Я переоделась. Хорошие штаны у меня были. Не совсем в облипку, но и не свободно. Свекровь увидев меня, покачала осуждающе головой.
- Это где же видано, девка в портах в мужских. Совсем в этом вашем городе люди с ума по сходили. Ни стыда, ни совести. Платья короткие, что прости господи, весь срам на виду. Штаны. А что дальше будет? Ты бы уж, Эмма, здесь прикрывалась, что ли? А то у нас с Терентием дочки ещё совсем сыкухи, насмотрятся у тебя. Стыда потом не оберёшься.
Я поняла, что меня начинают постепенно перековывать. Перековываться я не собиралась. Оставалось только молчать и делать своё дело. Надевать бабушкины балахоны по туфлей, я не собиралась. А ещё не известно, что свёкр скажет.
- Антонина Тимофеевна, ничего это не стыд. Наоборот, смотрите, ноги все закрыты. И ходить удобно.
- Конечно, всё закрыто. А зад-то у тебя как обтянут? Тут же любому понятно, что у тебя и как. Давай ка я тебе лучше свою юбку дам...
- Вашу??? Ну что Вы, Антонина Тимофеевна, не стоит. Тем более, Ваша юбка мне большая будет. Я в ней запутаюсь. - Нет, я всё конечно понимаю, но не до такой степени.
- Ничего, Эмма, мы тебе юбку подберём где, подошьём. Хотя чего её подшивать. Рост у нас одинаковый. И зад прикроет и ноги. А то не дело это с голыми ногами-то ходить. Не позорь мужа своего, Эмма, перед людьми то!
Я отнекивалась, отговаривалась, а свекровь уже и юбку притащила. Я не знала, что делать, хоть в окно убегай, хорошо Гена зашёл. Увидел меня в штанах.
- О, Эдмина, штаны надела? Это хорошо. Пойдём будешь нам на верх досочки подавать. - Господи, я так обрадовалась. Да я тебе, родной, не только досочки подавать буду, я готова тебе бревно притащить.
- Гена! - Недовольно проговорила свекровь. - Как это хорошо? Это же срам!
- Не понял, мама? Где срам?
- Так порты то на её посмотри.
- А чего смотреть то? Я сколько раз уже смотрел. И что?
- Зад то у твоей жены как бесстыдно обтянут?!!!
Геннадий посмотрел на меня, вернее на мои штаны. Повернул меня за плечи вокруг своей оси.
- Очень хорошо обтянут. А что? Мам, я не понимаю, в чём проблема?
- Так посмотрят и всё сразу поймут, что у неё и как.
- Что поймут? Какой зад у неё, что ли? Мам, давай не будем! У неё очень хороший зад. Мне нравится. - Он шлёпнул меня по ягодице, я подпрыгнула:
- Ой, Гена!!!
- Всё мам, мы пошли... Мам, а ты чего бабушкину юбку в руках держишь?
- Ничего. Раз тебе всё равно, в чём и как твоя жена одета или не одета, то хотя бы нас не позорь.
- Мам, я никого не позорю. В городах так ходят. Это мода такая. У неё всё закрыто. Пошли, Эмма. - Взял меня за руку и потянул за собой. Я с радостью за ним побежала, чуть ли не вприпрыжку.
Полати на сеновале Гена с Николаем успели сделать до приезда своего отца. Свёкр приехал на косилке запряжённой лошадью. Мужчина он крепкий, коренастый. С пронзительным, пробирающий до "печёнок", взглядом. Мы стояли с Геной и Николаем около сеновала. Он зашёл в калитку, увидел нас. Даже остановился. Стоял смотрел на старшего сына.
- Здравствуй, бать. - Поздоровался Геннадий, направляясь к отцу. Подошёл, они сначала пожали друг другу руки, а потом обнялись.
- Что-то долго ехал, сын. - Сказал свёкр.
- Так вышло, пап. Женился я. Жена у меня. Работа там. В вечерней школе учусь. В техникум поступать буду. Эдмина то моя уже закончила. Нельзя мне от неё отставать. Тем более, комбинату грамотные кадры нужны.
- Значит всё по своему сделал?
- По своему, бать. Не серчай. Я уже взрослый мужик. Своим умом жить начал.