– Понял. Раздевайся, – просто сказал Влад, посмотрев на меня не то с насмешкой, не то с раздражением.
– Вот так просто?
– Ты чётко сформулировала своё желание, почему я должен его проигнорировать? – он подался вперёд, легко поцеловал в губы, опустился к шее. Дорожка поцелуев, вздох, сильные руки на бёдрах.
Через мгновение я уже лежала полностью раздетая на спине, зачем-то прикрывая грудь. Меня смущало резкое согласие, меня смущало всё, что он сейчас делал и что собирается делать. Вот он уже оставил дорожку поцелуев на внутренней стороне бедра, провёл языком по чувствительным местам внизу живота, опустил голову между ног. Чёрт, как же стыдно. За мысли? За просьбу? За что, твою мать, мне стыдно?
Первое прикосновение влажного языка к клитору заставило забыть о стыде и резко выдохнуть. Ритм менялся, вспотели подмышки, онемели ноги. По рассказам подруг, по историям из всяких интимных пабликов я должна была чувствовать невероятное наслаждение, ангельское блаженство, но… я не чувствовала ничего. Я закрыла глаза, а мозг вдруг сгенерировал совсем другого человека между ног – забранные в хвост волосы, смеющиеся серые глаза, наглая усмешка…
– Стоп!
Я резко отползла назад и прикрылась покрывалом. На глаза почему-то навернулись слёзы.
– Насть, что-то не так? – спокойно спросил Влад. Я помотала головой. Всё в порядке, просто я не чувствую ничего. Всё в порядке, просто я тебя не хочу.
– Я не знаю, – вместо этого сказала я, – мне кажется, что-то не то.
– Если я делаю что-то не так, ты мне скажи. Я парень понятливый, исправлюсь.
Это прозвучало так буднично, что мне стало до жути обидно. Обидно, что он встречается с эгоистичной шлюхой, которая сама не знает, чего хочет. Ненавижу себя, просто ненавижу.
Не было ни продолжения, ни окончания. Мы уснули в обнимку, договорившись обсудить всё утром.
Утро же началось с осторожного стука, который разбудил обоих. Я с трудом сфокусировалась на двери и промямлила что-то нечленораздельное. В проём просунулась голова сестры.
– Насть, вы ещё спите? Можно зайти? – прошептала Катька
– Чё тебе? – сонно спросила я.
– Надо кое-то рассказать, – Катя тяжело вздохнула и плюхнулась на кровать. – Только обещай не ругаться.
– Я точно обещаю не ругаться, – сказал Влад, развернувшись к нам лицом. У него так мило всклокочились волосы, что я не удержалась и погладила его по голове. В ответ он нежно улыбнулся.
– Короче, у нас ситуация, – не обращая на наши утренние нежности продолжила Катька. – Настя. Кто-то ночью насрал у меня в комнате.
Пару секунд я пялилась на сестру, а потом разразилась диким хохотом
– Ты подожди ржать, дальше слушай, – продолжила Катька с энтузиазмом. – Мы решили вычислить предателя. Но мы с девками спали у родителей, в моей комнате только пацаны были, подозрение пало на них! Но признаваться никто не хотел, поэтому я заставила их проверить друг у друга жопы. Бумаги же нет, значит, вытереться было нечем.
На этих словах расхохотались мы с Владом вместе. От рассказа сестры стало настолько легко, что я почти забыла о ночных переживаниях.
– Кать, ты лошара. Надеюсь, это научит тебя дружить с нормальными людьми.
– Это ещё не всё. Проверили жопы, а они оказались чистыми! – воскликнула Катька, размахивая руками. – Короче, я с утра всех выпроводила, а сама пошла прибираться. И обнаружила знаешь чё? Мой чехол на диван был измазан говном!
Смеяться больше не было сил. Начала болеть грудь, появилась икота.
– Это было отвратительно, ты понимаешь? А самое отвратительное я тебе сейчас покажу, – Катька потянула меня с дивана, я еле нашла в себе силы встать. Она привела меня в ванну, где из стиральной машины наполовину торчал тот самый диванный чехол. – Он не влезает, Насть! Не влезает в эту сраную машину! Мне его, что руками стирать?
Я никогда столько не смеялась. Катьку мне было совсем не жаль – пусть познаёт последствия домашних вписок, – зато настроение поднялось почти до максимума. Если ночью казалось, что наши отношения с Владом близки к провалу, что я сама разрушаю свою жизнь, то теперь проблемы превратились в блёклые пятна, маячившие где-то глубоко в подсознании. С Владом обсудили неприятную ситуацию, договорились попробовать оральные ласки в другой раз, стих, который посвятила Левину, сожгла. Жизнь налаживалась.
Глава 16. Оленька
Утро встретило меня оглушительным щебетом птиц под окном. Солнце прогрело комнату, вылезать из-под уютного одеяла совсем не хотелось. Пришлось сделать немалое усилие, чтобы разлепить глаза и начать собираться на уроки в предпоследний школьный день в моей жизни.