- Дорогуша, ты опоздала. Аэрон разочарован.
Еле передвигая ногами, я повернулась в сторону услышанного. На берег залива по-деловому сложа руки опиралась улыбающаяся женщина. Вернее, существо, похожее на нее. Оттенок кожи незнакомки казался белоснежным даже при свете дневного солнца, вытянутые черты лица обрамляли непропорционально большие глаза, внешними уголками доходившие до верхней части ушной раковины. Изогнутые брови соответственно выглядели длиннее, а нос больше напоминал узкую раздвоенную к низу трубочку. Можно было подумать, что ей сделали неудачную пластическую операцию, так, вместо обыкновенных ушей между волос виднелось что-то узкое с острыми кончиками, а чересчур заостренные скулы предполагали худое телосложение.
Казалось, она наслаждается моим шоком, а не дождавшись не звука в ответ, решила взять инициативу знакомства в свои руки. Она протянула ладонь для рукопожатия и сказала:
- Сиерра. Будем знакомы.
Теперь между пальцами у нее отчетливо виднелись перепонки, а на освободившейся от темных волос шеи вздулись жабры.
Три. Два. Бегу. Из-под подошвы кроссовок вылетали куски мха, несколько раз я поскальзывалась на зыбкой песчаной почве, но не жалея коленок вскакивала и бежала снова. Всё что я слышала вдогонку это звонкий женский смех.
Зайдя в дом с единственной целью: взять ключи от машины, чтобы как можно скорее умчаться из этого проклятого места, я тихо кралась в свою комнату. Мне всё казалось – та девица была утопленницей, одной из жертв ночного ритуала. Я представляла, как она выходит из воды и кидается с ржавым ножом к моему горлу, а когда вспоминала бездыханные тела, зарытые рядом с нашим домом, меня пробирал озноб. Из рук всё валилось, я не могла найти рюкзак, быстро спускаясь по лестнице плечом задела фотографию на стене. Рамка глухими ударами прокатилась по ступеням и разбилась внизу на паркете. Испугавшись громкого звука из ванной выскочила Виолетта.
- Мира, что такое…ты куда собралась?
- Мне нужно уехать.
- Что? Куда? Ты же…что-то произошло?
Как несправедливо! Сестра была единственным человеком, от которого я не могла прятать эмоции, но даже если я пыталась это сделать, она всегда без труда уличала меня во лжи, и сейчас в моём безумном взгляде она заметила искренний животный страх.
- Мира, детка, что с тобой? Пойдем, присядем, выпьем чаю с ромашкой, всё обсудим. Всё будет хорошо.
Она медленно усадила меня на диван в гостиной, и, пообещав скоро вернуться, загремела посудой на кухне. Через пять минут, всё еще сидя в полной готовности убежать в случае нападения, я прижимала к груди рюкзак и слушала болтовню Вилу, пытающейся отвлечь меня. Нет, я осталась не потому что перестала боятся или смирилась с мыслью о смерти четверых людей по моей вине, просто уехать сейчас, как минимум означало – выглядеть подозрительно, а что хуже – я бы обидела родного человека.
- Ну вот, и это было таааак смешно, когда он начал изображать голод после поездки! Как он давился этим стейком! Ты бы видела!
В моей руке завибрировал телефон, от напряженной атмосферы и неожиданного звука мы обе вздрогнули. На экране высветилось: «Мефистофель».
- Оу! Тебе папа звонит…
- …Эй! Ответь на звонок!
Наконец, я совладала с оцепеневшими руками и нажала: «Принять вызов».
- Где тебя черти носят?
- Я ночевала у сестры.