— Бери наши клячи да и работай на них сам. Бессловесная скотина есть не попросит, а не покормишь, так подохнет. А как же пропитать ее, ежели «не прижимать»…
— И мы своих лошадей держим последнее лето, а потом продадим. Безлошаднику лучше живется — без забот, без покоров. О нем государство заботится, а нас не спросят, есть ли корм для лошадей, годны ли бороны и сохи…
— Вот ты заладил песню, Иван: «обработать все поле — это наш долг», хорошие это слова, золотые слова. А вот чей долг — деготь нам дать, ремни, шины? Сбруя вся порвана… веревки, прости господи, и той нет… телега развалилась, а заколотить нечем. Ни одного гвоздя во всей округе, хоть плачь…
Уполномоченные деревень, теряясь, приходили в волсовет и просили «отставить их от дела», один был резон — «сладу с миром нету». Паника эта плодила уныние. Красноармейки толпились день-деньской в Совете, слезно моля помочь горю: сено гниет неубранным, рожь осыпается, лошади нет, подмоги ждать неоткуда.
Вовремя раздался призыв Ильича к горожанам оказать помощь сельскому хозяйству. Вскоре объявлена была в губернии «неделя помощи крестьянину». Советы, ячейки, комсомол, комиссия по оказанию помощи семьям красноармейцев — все было приведено в движение. Красноармейки сами обошли все дворы и переписали рабочий скот, инвентарь, сбрую. Обнаружат ли лишнюю борону — берут на учет, найдут ли новый сошник или ременные вожжи — поступают так же. Бывали случаи, когда хорошую сбрую хозяева припрятывали. Но от шустрых женщин ничего нельзя было скрыть: не обмануть бабью проницательность и хозяйственную память крестьянки. Лишних лошадей у кулаков отбирали на время.
— У тебя две лошади, а у такой-то старухи ни одной. Отдай ей лошадь на рабочую пору.
— Да что вы, господь с вами, в уме ли вы? — следовал ответ. — У меня крайняя нужда. Сено не вывезено, дрова из лесу не выбраны…
Находилась тысяча причин, а смотришь, и с одной лошадью хозяин управлялся. В это время все токаря, слесаря, кузнецы, плотники волости были мобилизованы. Земотделы отдали весь инвентарь, имеющийся на прокатных пунктах, совхозы предоставили свои мастерские для починки крестьянского инвентаря, агрономы и техники были направлены в деревню. Губсовнархоз — и тот отпустил сельским кооперативам все, чем был богат: точильные бруски, стеклянные бутылки, дегтярное масло, колесную мазь, конские ведра, бороньи зубья, сошники… Мужики воспрянули духом и показывали друг дружке предметы эти, собираясь у дворов и на завалинках. На улице пестрела бабья толпа: из сельпо несли отпущенные гублескомом половники, горшки, квашни, оконные рамы. Около недели село напоминало чистый базар, не смолкал говор, пересуды, бабьи «ахи» и возбужденные восклицания.
По всей губернии в «неделю крестьянина» срочно сжинали хлеб, возили снопы, скирдовали их, сеяли озимое, молотили яровое, кололи дрова, тушили пожары, осушали болота, чинили дороги, строили мосты, расчищали подъезды к водопоям, ремонтировали колодцы, перекрывали крыши, воздвигали заборы, перевозили постройки, точили плуги, проводили беседы, устраивали митинги, читали лекции, играли пьесы, декламировали стихи, пели песни и плясали… Это был праздник общего труда, единодушия горожан с поселянами. Фабрики, заводы, мастерские, железнодорожники, городские профсоюзы создавали бригады по уборке полей, вместе с ними засылали агитаторов в деревню, лекторов и артистов. В самый разгар страды работницы города собирали игрушки, куски клеенки, старые рубашки, скатерти, простыни, карандаши, картинки, краски, бумагу и отсылали их детям в деревню, а если были свободны, то привозили все это сами. Нередко фабричные девушки во время уборки устраивали ясли для красноармейских детей. А сельские бабы несли работницам в обмен на их подарки картофель, молоко, жмых и черный хлеб для ребятишек, оставшихся в городе. Всем руководил тогда губком. Он же высылал для инструктажа на местах «красные повозки». Украшенные плакатами и воззваниями, грузовые машины разъезжали по полям и деревням с агитаторами, граммофонами, плакатами, брошюрами. Бабы, девки, в одних рубашках, с серпами на плечах, ребятишки и степенные мужики окружали такую повозку при дороге, и тут начинался митинг. Темами призывов тогда являлись: оправдание хлебной монополии, борьба с дезертирами, кулаками и спекулянтами, ликвидация пожаров, отличная работа на полях, помощь красноармейским семьям и нетерпеливые надежды увидеть опрокинутыми Деникина и белополяков. Тут же на полосе разбирались неисчислимые жалобы крестьян, давались советы, делались распоряжения, инструктировались уполномоченные и комсомольцы ближних селений.