— Командир, лошадки то… Может, оставим?
Хм… Мысли у нас сходятся.
— А фураж?
— На месяц хватит… Думаю…
— Вот сначала проверь, а потом решим. Тягловых то точно под нож придётся пускать. Всё мясо, хоть и конское.
— А что? Конина, она ещё какая вкусная!
Удивляется уже спустившаяся со стены Оника. Подходит к саням, откуда за всё время ни звука, ни движения, берётся за кожаную дверцу, и… Едва успеваю отшвырнуть девчонку прочь.
— Сьере…
— Дура!
Рычу со всей способной только для меня, злостью:
— Ты за дверь, а оттуда — арбалет или меч! Забыла науку?! Расслабилась?!!
Поднимается, виновато опускает голову:
— Простите, сьере граф… На радостях…
Мгновенно преображается:
— Эй, в санях! Вылезай, а то сейчас копьями начнём дырявить твою поклажу, и тебя вместе с ней!
Пару секунд ничего не происходит. Потом покрышка шевелится, оттуда появляется… Твою ж мать!.. Две девчонки. Ровесницы моих диверсантов. Одна — явно госпожа. Вторая, поскольку одета похуже, да и выглядит забитой, либо служанка, либо раба.
— Кончить их, командир?
Девчонки осматриваются, потом служанка, до которой, наконец, доходит, что вокруг или враги, или мертвецы, с тихим всхлипом валится на камни. Вторая бледнеет, словно снег вокруг, смотрит на своего ровесника с ненавистью. Потом цедит сквозь зубы:
— Я дочь коменданта крепости Ридо, баронесса Ума дель Арр, вы не посмеете, грязные свиньи!
— О, как…
Презрительно сплёвывает на её расшитые сапожки с загнутыми носками Марг.
— Хочешь, значит, с папочкой повидаться? Легко.
Показывает на стену, выходящую к Пропасти. Презрительно усмехается:
— Он там. Помочь поискать?
— Марг, потише…
Задумчиво бросаю я.
— Кто ещё в санях?
Девчонка молчит.
— Проверить.
Шитая покрышка летит на камни, ребята быстро перерывают поклажу.
— Ничего такого, сьере граф. Тряпки, немного еды, денег чуть, украшения.
— Граф?!
Выдыхает дочка коменданта, глядя на меня. Делать нечего:
— Граф Атти дель Парда, доса. Впрочем, уже не доса… Марг, сколько тебе лет?
— Шестнадцать, командир.
— Значит, пора.
Протягиваю руку, цепляю девчонку за воротник, и швыряю на камни к его ногам:
— Голова у тебя на плечах есть. Забирай. Твоя собственность. И если к утру не попробуешь — я тебя не пойму…
Парень краснеет, а все вокруг ржут:
— Командир!
— Чего? Законная добыча.
— Так она же из благородных, а я…
— А ты, Марг, отныне барон. Ровня ей. Так что забирай, ищи себе каморку, и пользуйся, сколько влезет. Это она теперь крепостная. Даже хуже — раба. Потому что пленная.
— Вы, как вы…
Лепечет девица, сообразив, что шутки кончились, и теперь в её жизни наступает переломный момент. Марг успокаивается, поняв, что я серьёзно. Нагибается, вздёргивает тушурку на ноги, та пытается отпихнуть его, но не тут то было.
— Позвольте приступить, командир?
— Не позволю. Сначала дело, развлечения потом. Запереть её и служанку в камеры в подземелье, потом оприходовать груз, а вечером, как наступит время отдыха, будешь развлекаться.
— Есть, командир. А со второй что делать?
— На кухню. Пусть посуду моет. А к еде её и близко не подпускать.
Кивок. Короткая команда. Девиц — одну утаскивают волоком, вторую уносят. Начинаем потрошить возы. Уцелело человек пять возниц, успевших воовремя прикинуться ветошью и не отсвечивать. От них узнаём, что это — плановая поставка продовольствия. Вино, масло, мука, сушёное мясо, копчёности. Ещё — дрова. Как нельзя вовремя. Но вот то, что следующий обоз должен прибыть через неделю, меня огорчает. Впрочем, этого вот, пропавшего каравана тоже хватятся, и пошлют проверить, что за ерунда. Значит, спокойного сидения в крепости нам осталось дня три, может, четыре, если тушурцы неразворотливы. А вот и узнаем.
Возвращается Марг.
— Сделано, как приказано, командир.
— Отлично. Всё имущество на склад.
— А пленников куда?
Не раздумывая, приказываю:
— На заготовку дров. И своих отряди половину. Их нам много понадобится…
Парень сопит, явно хочется задать пару вопросов, а поскольку настроение у меня выше среднего сейчас, настроен я вполне добродушно:
— Давай, только быстро.
…Сразу видно, толковый малый. Всё понимает с полуслова:
— Насчёт барона…
— Будешь. Крепость отобьём — дам тебе титул. Это не шутка.
— А по поводу…
Пожимаю плечами:
— А чего тут? Просто так отпускать её к папочке, как то… Сам понимаешь. Ну а почему бы не предоставить удовольствие своему подчинённому? Так что делай дела, что приказаны, а вечером можешь наслаждаться.
— Ну допустим. Потом что с ней что делать?
— Хм… Действительно… Дома у тебя ведь нет? И семьи тоже…
Кивает, насупился.
— И убивать после такого рука не поднимется. Тоже верно. Деваться некуда. Придётся тебе замок давать.
У парнишки отвисает челюсть:
— За-замок?!
— Замок. Вот возьмём пару-тройку — выберешь себе по нраву. А девчонка пока… Не возражаешь, если она пока в Парда побудет, под присмотром? Глядишь, ты к тому времени успокоишься, поостынешь, а может, и кого лучше найдёшь. Ладно. Дела стоят, а у нас три, в лучшем случае, четыре дня осталось.
— А потом?
— Потом тушурцы подойдут. А возможно, и мятежники.
У парня снова суровое лицо. Пряники кончились. Наступает реальность. Злая и беспощадная.
— Верно, командир. Ведь предав страну, они стали мятежниками. Против народа, против земли нашей, городов и сёл! Эх, был бы у нас король! Настоящий! Как ты, командир!
И тут до него доходит, кто может дать титул барона. Ни граф, ни герцог, ни маркиз. Лишь Совет Властителей, или… Действительно король! Марг смотрит на меня расширившимися глазами, потом вдруг выдыхает:
— За короля и Отчизну!
Становится по стойке смирно. Хлопаю его по плечу:
— Вольно. Вперёд.
Киваю на сгрудившихся в кучку погонщиков, охраняемых парой ребят. А топлива нам действительно нужно много. Снарядов у нас мизер. И бить из орудий придётся мне, да, пожалуй, нашему отрядному снайперу, Онике. Всего то сорок штук. Патронов гораздо больше, но и их нужно экономить. А потому, надёжным дедовским способом — кипящая смола, расплавленный свинец, да крутой кипяток. Ну, естественно, камни, стрелы, и, как самый последний аргумент — мечи и копья… Эх, где там наши? Им то тяжелее придётся. Пусть пока феодалы и спят, но у каждого есть дружина, в смысле — личная гвардия, и если что, кликнуть сервов с дубинами могут быстро. Другое дело, что моим парням всё это будет на один зубок, но вот время потеряют, а возможно, и обоз. И опять же — боеприпасы потратят, а они в Ридо на вес золота…
…Утром встречаю Марга, довольного, словно кота, объевшегося мышей с валерьянкой. На щеке здоровенные царапины, в глазах этакая очумелость и отстранённость. Ничего не спрашиваю. Настоящие мужчины обычно о таком не треплются. Но, похоже, пареньку понравилось…
Работа в его руках кипит. Растут горы дров, все при деле. Даже служанка, которой сохранили жизнь, сидит у дверей кухни, заплаканная, правда, и драит большой котёл с песочком.
— Чего ревёшь?
— Доса Ума…
Хлюпает носом.
— Жива твоя доса.
Вскидывает, наконец, глаза, пугается до дрожи, как бы не обмочилась.
— Не хнычь. Тебе больше, чем ей повезло. Не тронули?
Соображает, о чём я. Краснеет, словно цветок, потом тихо шепчет:
— Не-а…
Хмыкаю. Видать, не поднялась рука, точнее, то, что в штанах у пацанов. А может, пожалели. Их дело. Я, лично, слова не скажу…
— А можно её увидеть?
— У Марга спрашивай. Она — его собственность.
Снова хлюпает носом. Потом с ожесточением начинает тереть железную стенку котла дальше.
Враги появляются на третий день к вечеру. Довольно много. Около полусотни. Меня зовут на стены, сотник хмурится:
— Пришли, командир.
— Ради такого мог бы и не звать. Всего то пятьдесят покойников.