Осенью в Горки донеслись вести: несметное число русских воинов полегло под Азовом, но крепость турецкая выстояла. Не было у царя Петра флота, чтобы блокировать турок с моря, откуда непрерывно помощь шла. Пал в схватке на стенах Азова рыбак из Белениц Дмитрий Дмитриев. Пропали без вести псковичи Иван Емельянов и Егор Костентинов. Знали о них только, что служили они в солдатском полку Сверта, что окружен был в степях на возвратной дороге от Азова татарской конницей, и негде было укрыться — кругом ни ямки, ни кустика, лишь подожженная первыми морозами гладкая степь. Государь, сказывали, только заехал в Тулу, на завод оружейный, и двинулся оттуда с ближними к Воронежу. Боярская дума приговорила: строить русский флот. Все окрестные помещики получили повеление: хлеб, что к севу приготовлен, отправлять в Паншино и в Черкасск, где стоят продовольственные склады. Всех крепостных отослать на воронежские верфи. По всей России заскрипели обозные колеса, завизжали по первому снегу полозья саней. Все шло в Воронеж. Передавали из уст в уста рассказ о предателе иноземце Янсене, который командовал петровской артиллерией и, выведя ее из строя, бежал в Азов к туркам. И сей же зимою веленьем царя выехали русские дворянские дети за рубеж, чтобы науки постигать. Царевы гонцы отправились в Голландские штаты, к курфюрсту брандербургскому и к императору австрийскому с покорными просьбами дать России искусных инженеров и минеров.
В январе 1696 года умер на тридцатом году от рождения царь Иоанн Алексеевич. Петр только приехал в Москву, чтобы проститься с братом, и умчался обратно на Дон, под Воронеж, где под зимними студеными вьюгами росли корабли. Успел повидать вдовую царицу Прасковью, Иванову жену, отдал ей навеки Измайлово, к дочерям ее, царевнам, учителей велел приставить. Узнав, что стольников у Прасковьи Федоровны 263 человека, повелел, смягчая, сколько мог, выражения, распустить «сие ненадобное войско». Тогда и не понадобилось Васе Татищеву возвращаться в Москву, а братец его Иван поехал из Москвы в Горки.
Никита Алексеевич Татищев еще в ноябре получил бумагу от Ромодановского, коей извещался, что даруется ему за добрую службу сельцо под Данковом, полтораста верст на север от Воронежа, что должен он туда отправляться немедля лес подходящий выбирать для строительства корабельного и по Дону тот лес доставлять к верфям воронежским, где ныне сам государь Петр Алексеевич пребывать изволит. Помимо того, Никите Алексеевичу, как дворянину псковскому, надлежало взять на себя исполнение повинности, Пскову царем предписанной, то есть в своих владеньях наладить изготовление корабельных скоб железных разных великостей. И хотя во «владеньях» своих под Псковом едва мог насчитать Татищев двадцать пар рабочих рук, тем не менее царский указ следовало исполнять немедленно.
С тем направил Никита Алексеевич в псковскую землю учителя детей своих Ягана Васильевича, вручив ему письмо от себя, где назначался учитель управителем по всем работам, что надлежало там организовать. Фетинью Андреевну с малой дочерью оставил на попеченье няньки, дворовых людей и старшего сына Ивана в подмосковных Горках. Сам в день один собрался, взял с собою сына Василия в помощь, не глядя на то, что матушка убивалась, умоляя пожалеть Васеньку, и двинулся не по застывшим еще грязным дорогам на Москву и Серпухов и далее на Тулу. В Туле остановились на два дня, ждали, покуда починят коляску, и жили в доме стольника Толстого, старого товарища дедушки Алексея Степановича Татищева еще по Чигиринским походам.
К удивлению и удовольствию старого стольника, Вася Татищев быстро сдружился со всеми домашними, не прыгал и не резвился со своими сверстниками, а принялся расспрашивать дедушку Толстого, что же означают слова «Дон», «Елец», «Данков», «Воронеж», давно ли они известны в России. Памятуя наказ учителя своего, вынул из отцовой шкатулки заветную тетрадь и принялся в нее записывать, поминутно обращаясь к хозяину дома с вопросами то по-русски, то по-польски, а то и на латыни, чем привел его в совершенный восторг. «Дон — река, прежде называна Танаис и положена за границу Азии с Европою. Начало сея реки в Резанской провинции из Иваня-озера, чрез долгое течение с приобщением многих рек впадает в море Азовское, или Понт Эвксинской, при Азове разделясь на три главных протока, при котором граница между Россиею и Турецкою областию ныне положена», — медленно записывал Вася в тетрадь, а Толстой дивился Васиной понятливости и поцеловал его в голову. «Иелец — город провинциальной Воронежской, на реке Сосне, но когда построен, неизвестно, однако ж задолго до пришествия Батыева было удельное княжение резанских князей. Оное княжение перво, не имея возможности от татар защищаться, уступили за цену резанскому князю, а потому с Резанским пришло под власть великого князя…»