Сначала все хорошо было, и я питался корешками камышовыми, а потом как начало тошнить, и я чуть не умер. А тут еще стрелять пушки стали. Лупят по плавням. Может, немцы узнали, что я там прятался, и потому стреляли. Иначе зачем же им снаряды тратить зря?
Кажись, на третий день я нашел штык. Длинный, ржавый, но острый, как моя пика. И подался я искать того фашиста, который угнал вас и убил Мишу. Нашел, да не того самого. Портфель, в котором у фашистов документы, тоже не тот оказался. Иначе я узнал бы, куда вас угнали. Заодно хлеба хотел раздобыть. Словом, забрался я ночью к фашисту, а он оказался не тот. Того я сразу узнаю. Хотел и этого заколоть, да жалко стало хозяйку дома. Ведь убьют ее потом немцы. Но в портфеле-то была карта. И я отдал ее нашему командиру. Похвалил он меня за карту.
Может быть, ты думаешь, мне тут плохо? Нет, мама, все меня любят, и сплю я с солдатами, а ем солдатский харч. Повар наш очень вкусно готовит. Правда, я хотя и настоящий солдат и гвардейский знак имею, но повару помогаю иногда.
Хороший у меня командир Петя. Разведчик он. А подполковник Лепешкин — это командир полка. Строгий, но меня не обижает. Когда бывает свободен, то всегда зовет в свою землянку. И там мы играем в шашки и чай пьем. И жена у него тоже смышленая, не какая-нибудь просто женщина, а врач-капитан. Детей у них нет, и они говорят, чтоб я после войны к ним поехал. Чудаки… Я домой поеду к тебе, дорогая мама. Лишь бы скорее кончилась война.
И еще у нас в полку есть разведчик Левашев. Это наш учитель. Да только мы не враз узнали друг друга. Я подрос и он стал потолще, да медали теперь у него две. Собирается меня учить, но ничего из этого не получится. Скоро в бой пойдем, и мне некогда детскими делами заниматься.
Ты не беспокойся, мама, как победим гитлеризм, так сразу я приеду домой. И врагам я не поддамся, не бойся. Отомщу им за все, пусть знают, как соваться к нам.
А если встретишь того деда, скажи, что я помню его и, когда вырасту, долг за ботинки отдам. Только не забудь сказать, что я стал солдатом. До свидания. К сему гвардии рядовой твой сын Володька».
Сержант долго был в штабе. Разведчики догадывались, неспроста вызвали командира. Возвратился Петя в хорошем настроении.
— Ну, хлопцы, задание получил. Идем ночью в тыл врага. Нужно разведать окраину Мелитополя, узнать, где там у него пушки да минометы.
Узнав, что разведчики собираются в тыл врага, гвардии рядовой Валахов начал упрашивать сержанта, чтобы тот взял его с собой в разведку.
— Не могу, — отнекивался сержант.
— Я город хорошо знаю, — доказывал Вовка. — Каждый дом знаком.
Но сержант был неумолим. Разведчики ушли, и Вовка остался в землянке один. С досады он забрался под шинель, лег на нарах и не заметил, как уснул. Разбудил его приглушенный голос.
— Я же говорил, что на бревне плыть надо… Не послушали, вот и потеряли Илюшу.
— Да, скверно дело, — вздохнул сержант. — Товарища потеряли и задание не выполнили…
Вовка сразу понял, о чем речь идет, и чуть не расплакался. Жаль ему было веселого Илью.
— Почему меня не взяли? — сквозь слезы заговорил он. — Я бы вас незаметно в город провел.
На следующую ночь пошли на задание сержант Петя и рядовой Левашев. Никто не заметил, куда исчез Володька. А в плавнях, когда разведчики были уже далеко от своих, вдруг послышался сзади топот, кто-то догонял, пробираясь по тропе в зарослях камыша.
— Чего остановились? — послышался голос Володьки. — Правильно идете…
— Кто тебе позволил? Марш обратно!
— Ну чего кричишь, немцы услышат, — зашептал Володька. — Я уж давно сзади иду. Мешаю, что ли?
— Ладно, леший тебя за ногу, идем, — согласился сержант. — Но смотри!
— Есть, смотреть!
Левашев и Петя оделись в немецкое обмундирование, а Володя в тряпье, раздобытое в покинутой жильцами хате. Решили пробираться по заросшим плавням. Ночь темная, сырая, с камыша словно дождь льет. Сначала под ногами только хлюпало, а потом вода подступила к груди. Вот и лодка. Ее приготовили еще прошлой ночью. Теперь не страшно. Немцы охраняют плавни лишь с одной стороны. Шарахаются разбуженные лещи, где-то в зарослях крякнула утка. Вскоре лодка снова врезалась в камыш, остановилась и ни с места.
— Прыгайте! — шепчет сержант. — Тут мелко.
Во мраке показалась старая избушка рыбака, рядом косматая ива. Все, как до войны. Наконец-то под ногами твердая почва, сплошь усеянная кочками.