Веннер. Вы весь сияете, Чайверс. Видно, повезло.
Чайверс (подмигивая). А как же! Повышение! Я теперь заведующий отделом продажи в Лондоне. В прошлое воскресенье говорю жене: «Блэдвин, — говорю, она у меня из Уэльса, доктор Мэррей, я женился на ней в Свэнси, — так вот, — говорю, — Блэдвин, если я буду вести свои дела тютелька в тютельку, — я как раз в это время осматривал машинку для стрижки газона, — то сомневаюсь, — говорю я, чтобы будущей весной мне пришлось снова подстригать здесь траву!»
Веннер. Если у вас есть лишняя тяпка, продайте ее мне для Брэгга!
Торогуд. Вы осел. Веннер!
Чайверс. Ха-ха! Надеюсь, вы шутите, доктор Веннер? Факт… Да ведь вы как раз мне и нужньы… Я только что получил заказ. (Хлопает по оттопыренному карману.)
Старшая сестра. Ваш чай не остыл, доктор Мэррей?
Чайверс. Доктор Веннер, вы обдумали предложение мистера Глистера?
Друэтт. Какое?
Чайверс. Пятьсот фунтов стерлингов в год не валяются, доктор Веннер. И, кроме того, почет: вы будете работать с двадцатью лучшими врачами — ассистентами в исследовательской лаборатории фирмы «Глистер».
Веннер (переглядывается с Друэттом, оба посмеиваются). Мне очень жаль, мистер Чайверс, я высоко ценю оказываемую мне честь. Но, как я уже вам говорил, мне это не подходит.
Старшая сестра (Торогуду). Отрежьте мне, пожалуйста, кусок пирога.
Чайверс. Ладно! Я еще не теряю надежды, доктор. Между нами говоря, возможно, мы заставим хозяина накинуть еще пятьдесят фунтов. Хватит на самые лучшие сигары, на «Коронас».
Друэтт. О, «Коронас»!
Чайверс. Ха-ха! Ну, как подвигается работа?
Веннер. Какая работа?
Чайверс (смеясь). Какая работа? Ага! (Встает, тычет Веннера пальцем в плечо.) Это хорошо, но меня не обдурите, сэр! Я чую новое дело за целую милю.
Друэтт. Бьюсь об заклад — на это вы способны!
Старшая сестра. Еще чаю, доктор Торогуд?
Торогуд. Нет, сестра, благодарю.
Чайверс. Только вчера вечером, перед тем как заснуть, я сел в кровати и говорю жене: «Блэд, — говорю, — этот парень, Веннер, — извините за фамильярность, доктор, — из него выйдет толк!» Да-да, я именно так и выразился. Ладно! Обдумайте мое предложение, доктор Веннер. Ну, мне пора!
Торогуд (вставая). Пойдемте вместе и заглянем в аптеку. Кажется, у нас кончается камфора. (Дамам.) Извините нас. (Идет к двери налево.)
Чайверс (направляется вслед за Торогудом). Иду за вами, доктор. Никогда не отказывайся ни от заказа, ни от товарища — вот девиз преданного вам Альберта Чайверса! Всего лучшего, доктор Веннер! Всем счастливо оставаться!
Торогуд и Чайверс уходят.
Веннер. Простите, я должен проверить анализ. (Идет к двери направо, гасит сигарету, открывает ключом дверь лаборатории и входит.)
Старшая сестра (глядя на закрывшуюся дверь). Мы должны извиниться за поведение доктора Веннера, доктор Мэррей. Надеюсь, что я не перейду границы дозволенного, если скажу, что он просто невозможен. (Ядовитым тоном.) Все в Гопуэлл-Тауэрсе ненавидят его.
Друэтт. Вы уверены, что все, сестра?
Старшая сестра. Доктор Друэтт, ваша привязанность к нему просто смешна.
Друэтт. Моя? Я, знаете ли, привязан только к самому себе.
Старшая сестра (надувшись, встает). Сегодня вечером я дежурю в приемной. Пойду возьму свое вязанье. Простите… (Выходит в дверь налево.)
Друэтт (подходит к Мэри). Дорогая, поведение Веннера было непростительным. Не думайте, что я его оправдываю, но, знаете, жизнь у него была не из легких.
Мэри. В каком отношении?
Друэтт (сухо). Да во всех отношениях. Его отец — впечатлительный и беспомощный человек — вообразил себя вторым Моцартом и умер, пиликая на скрипке в кафе в Остенде. Его мать — он мне как-то показывал ее фотографию — была, по-видимому, необычайно красива (цинично), пока не заплясала под музыку своего скрипача… Она боролась с жизнью сколько могла, но, в конце концов, силы ее иссякли… Полю было десять лет, когда его отравленного газом, полумертвого вытащили из квартиры…
Мэри (растроганно). О бедный мальчик!