В литературе уже неоднократно писалось о том, что в этой летописной статье оказались объединены разновременные события, относящиеся к разным периодам княжения Юрия Долгорукого. И действительно, князь не мог в один год завершить строительство стольких церквей в разных местах своего княжества и основать сразу два города. О его непрекращающемся церковном строительстве мы уже говорили на страницах книги. Вспомним, что, согласно новгородской летописной традиции, каменный Георгиевский храм во Владимире на Клязьме князь заложил еще около 1128 года (возможно, речь идет о дате постройки деревянной церкви, предшественницы будущего каменного храма?); что он строил (или перестраивал?) каменный собор Пресвятой Богородицы в Суздале; что в конце августа — начале сентября 1148 года вместе с новгородским архиепископом Нифонтом освящал новопостроенные церкви в Суздальской земле — Святой Богородицы, Святого Георгия и другие. В Никоновской летописи о строительстве множества каменных церквей «по Суздальстей власти (волости. — А.К.)» сообщается под 1134 годом{259}. Однако исследователи сходятся и в том, что включение текста о церковном строительстве Юрия в летописную статью 1152 года нельзя признать случайностью. Ибо именно 1152 годом датируется важный поворот в жизни князя. Потерпев неудачу в войне за Киев, Юрий в гораздо большей степени, чем раньше, мог сосредоточиться на суздальских делах. И этот поворот имел исключительное, можно сказать определяющее, значение для последующих судеб Северо-Восточной Руси и всей России.
Показательно, что В. Н.Татищев именно с 1152 года начинал историю «Белой Руси» (так он именовал Северо-Восточную Русь, будущую Великороссию), датируя этим годом «разделение государства на два великие княжения»: «По многих так несчасливых предприатиах великий князь Юрий Владимирович Долгорукий, пришед в Суздаль и видя себя Русской земли совсем лишенна, от великаго княжения Киевскаго отсчетясь, основал престол в Белой Руси. Резанских же и муромских князей ко оному приобсчил и крестным целованием их утвердил. Потом зачал строить во области своей многие грады: Юриев в поле, Переяславль у Клюшина озера, Владимир на Клязьме, Кострому, Ярославль (два последних названия в Воронцовском списке «Истории Российской» приписаны. — А.К.) и другие многие грады теми же имяны, как в Руси суть, хотя тем утолить печаль свою, что лишился великого княжениа руского. И начал те грады населять, созывая людей отвсюду, которым немалую ссуду давал и в строениях, и другими подаяниями помогал. В которые приходя, множество из болгор, мордвы и венгров, кроме руских селились и пределы его многими тысячи людей наполняли»{260}.
Мы еще будем говорить о том, что и в 1152 году, и позднее князь Юрий Владимирович не оставил попыток вернуть себе киевский престол и «часть» («причастие») в Южной Руси. Его бурная и многогранная деятельность по укреплению Суздальского княжества, по строительству городов и заселению их выходцами и «переведенцами» из других земель (а на этот счет мы располагаем не одними только известиями Татищева, но и вполне надежными данными топонимики) имела своей целью прежде всего создание мощной экономической базы, позволяющей возобновить борьбу за главенство в Южной Руси. И когда ситуация позволит, Юрий действительно возобновит эту борьбу и в конце концов добьется возвращения в Киев. Он закончит жизнь киевским князем, осуществив мечту своей жизни. Но главным итогом его жизни станет не «златой» киевский стол, так и не перешедший по наследству к его потомкам, а возвеличенная им и его потомками Суздальская земля, могучая, процветающая в экономическом отношении, «исполненная» «бещислены-ми городы великыми, селы дивными, винограды обителными, домы церковьными, и князьми грозными, бояры честными, вельможами многыми», как восторженно напишет столетие спустя неизвестный владимирский книжник, автор «Слова о погибели Русской земли»{261}. В истории так бывает сплошь и рядом. Главным оказывается как раз промежуточный результат — не то, что воспринимается как цель, а то, что воспринимается лишь как средство к достижению цели. Юрий положил начало процветанию Суздальской земли, вовсе не желая довольствоваться ею, а его дети и внуки продолжили его дело, уже не помышляя о том, чтобы княжить где-либо еще.